Я не раз помогал маме перемотать пряжу из магазинных мотков в клубки. От меня требовалось, продев запястья в моток, сидеть неподвижно. Наблюдать, как нитка очерчивает круги вокруг запястий, было интересно первые минут пять.
Детские психологи говорят, что существенным наказанием для детей является запрет двигаться какое-то время. В общем, вы поняли, мне было скучно, и было ощущение, что я наказан.
Во всей маминой вязке мне нравилось только изготовление помпонов. Это было похоже на фокус. Сперва накручивали нитки на плоскую круглую картонную заготовку, потом разрезали и связывали еще одной ниткой. Чик-чик, пара движений, и, вуаля, в руках уже пушистый шарик. Волшебство.
Папиной страстью же были автомобили. Он был автомобилистом до кончиков пальцев. Он любил машины. Он любил путешествовать на автомобиле. Папа испытывал почти детский восторг, глядя на подсвеченную приборную панель. Бывало, он просто включал дальний свет и смотрел, как на консоли загорается синяя лампочка-индикатор. Он охотно копался под капотом, настраивая брякавшие клапана. Его любовь к машинам была заразительной. Он читал журнал «За рулём». Я тоже очень любил этот журнал. Меня же в нём манили изображения машин отечественных и зарубежных, современных, старинных и, особенно, футуристических. Я выучил десятки марок, сотни моделей. Знал, как выглядели автомобили разных лет. Тексты я не читал, только названия марок и моделей. Более того, у нас дома откуда-то была готовальня, коробочка, обитая бархатом изнутри, в которой лежали разные циркули. При помощи разных циркулей и лекал я рисовал обтекаемые спортивные машины. Было очень круто, и совершенно не похоже на нашу машину.
Первая папина машина была «копейкой», автомобильной классикой – ВАЗ-2101. Она была почти моей сверстницей, немного младше. На ней еще стояли автомобильные черные номера с белыми цифрами и буквами, где регион скрывался в комбинации первых двух букв. Кажется, это были «2463 ахл», хотя в цифрах я не уверен. На его поздних машинах уже стояли международные номера с черными буквами на белом фоне, схожими по написанию с латинскими буквами, и цифровым кодом региона. Так что буква «л» на номере первой папиной машины была исторической. Больше она не встречалась ни на одном государственном номере.
Машина было алого цвета. Не красного или вишневого, а алого. В салоне не было ни наклеек, ни освежителей воздуха в виде ёлочек. Было только две вещи, ненавязчиво украшавшие салон: рукоятка рычага переключения передач из прозрачного желтого плексигласа с цветком внутри и алые шторки на заднем ветровом стекле, сшитые мамой. Тонировку было делать нельзя, а вот шторки были не запрещены.
В багажнике машины папа всегда возил набор инструментов, ручку-заводилку. Ремонтный комплект, к слову, входил в стандартную комплектацию автомобиля. Набор инструментов, который содержал не только набор рожковых, накидных гаечных ключей, но и храповый ключ, свечной ключ балонник и щуп, крепился ремнями к стенке багажника. Названия всех этих ключей я знаю от моего папы, чем до сих пор удивляю кого-нибудь из нашего круга друзей.
Еще в багажнике у папиной машины помимо обязательных вещей жили дополнительный ножной насос, вулканизатор с набором инструментов для полевого ремонта камеры, антиоткатные деревянные упоры и еще одна запасная камера. Одним словом, всё, чтобы починить, залатать, отремонтировать его ласточку, где угодно. Вернее, где случится.
