– Ну да.
– Не могла бы ты мне их принести показать?
– Зачем?
– Да так, хочу кое-что проверить.
– Да, конечно, – ответ Карен явно не удовлетворил, но тем не менее без лишних вопросов она пошла во вторую комнату.
В это время Йос достал свой мобильный телефон и по очереди сделал фото всех тел. Каждого он старался сфотографировать с как можно большего количества ракурсов. Покрывало он снимал так тихо, будто укладывал ребенка спать. И хотя звуки, которые он издавал, были едва слышны, ему самому казалось, что он с тем же успехом мог начать швырять инструменты на пол.
Конечно, он мог бы получить официальные фото с куда более хорошим качеством и размером, но была одна проблема – в силу специфичности дела, чтобы снизить шанс попадания таких деталей журналистам, их можно было использовать только в участке. Не разрешалось даже показывать родным жертв, не говоря уже о свидетелях. И ни в коем случае не забирать домой. А у Йоса была одна идея, как эти фотографии можно использовать за пределами участка, притом в самое ближайшее время. Он едва успел спрятать телефон и так и остался стоять перед раскрытой четвертой жертвой, когда Карен вернулась. Она протянула ему вещи. Йос для вида покопался в них, но все это он видел и так. Он взял часы, повертел их с разных сторон, сделал пару фотографий на телефон (эти фото все равно мало кого интересовали). Затем то же самое повторил с парой иных предметов, все это время изображая усиленное движение мысли. Карен молча смотрела и ничего не спрашивала, а Йос решил сам ничего не объяснять. Через пару минут он спокойно вернул все вещи и поблагодарил Карен.
– Ладно, я пойду. Есть пара мыслей, надо бы их проверить.
– Да, конечно. Удачи тебе. Поймайте этих засранцев.
– Обязательно, – произнес Йос, после чего резко повернулся и вышел за дверь. Карен еще какое-то время смотрела на дверь, пытаясь понять странную причину смены поведения детектива. Так и не осилив эту задачку, она вернула вещи на место и пошла собираться домой.
Выйдя за дверь, Йос, не теряя времени, набрал Чарли.
– Да? – послышался сонный голос в динамике телефона.
– Все спишь?
– А ты, я так понимаю, не ложился, – недовольно буркнул Чарли.
– Типа того. Слушай, есть идея. Может, наведаемся к мексиканцу?
– Ты думаешь? Сколько сейчас?
– 6:30. Если поторопимся, то успеем его застать. Он обычно выкатывается из своего бара около восьми.
– Ну да. Ладно, буду там через сорок пять минут.
– Договорились.
Йос там был уже через пятнадцать.
Йос уже часа два ждал своего напарника. Точнее, ему так казалось, так как часы имели свое мнение. 42 минуты. Йос лишь глубоко вздохнул и вернулся к фотографиям, которые он час назад сделал в морге. При этой мысли он усмехнулся – хоть что-то за эти годы он успел научиться делать как детектив. Хотя кто сказал, что Карен ничего не заметила? Но пока нет фактов, указывающих на обратное, Йос решил исходить из того, что она действительно ничего не видела.
Все два часа (по внутренним часам Йоса) он тщательно изучал каждую фотографию, приближая ее порой до мельчайших деталей, например, до конкретного зуба или мочки уха. Не потому, что действительно что-то увидел. Он просто искал. Прежде всего не улики, а то самое внутреннее ощущение, которое помогает раскрывать все дела. Особенно такие необычные, как это. То самое ощущение, которое возникает, когда ты смотришь на труп жертвы, фотографию, место преступления или даже порой на ничего не значащую газетную вырезку. И внешне ничего не намекает на какую-либо разгадку. Но ты чувствуешь, что она здесь. Твое подсознание уже ее обнаружило, и тебе остается всего лишь поймать эту птицу за хвост. Это ощущение даже лучше самой разгадки, потому что после нее пропадает азарт и просыпается уже механика. Но когда ты чувствуешь разгадку, но еще не видишь ее, это воистину блаженство. Это – тот момент, когда ты понимаешь, что дело раскрыто. Было лишь одно «но».
