– А если спросить кассиров? – подкинул мысль Иванов. – Возможно, её кто-нибудь вспомнит?
– Думаете, она сама брала билет? – с сомнением в голосе ответил вопросом ротмистр. – Хотя, конечно, можно и кассирам показать карточку. Но честно скажу, на дежурных по перронам надежды больше. Они ведь специально людей рассматривают, запоминают багаж и лица, а кассир всё больше за деньгами следит.
Через несколько минут явились вызванные: один из них был в мундире служащего железнодорожного ведомства, двое других – в тёмно-синих жандармских кителях при оружии. Ротмистр начал с начальника артелий:
– Я попрошу вас, Антон Георгиевич, собрать в нашем дежурном помещении всех грузчиков, работавших вчера до полудня на третьем и втором перронах. Сколько вам потребуется на это времени?
– Ну-у, сейчас посадка на астраханский, – мужчина в железнодорожном мундире на секунду задумался поглядев на большие напольные часы в углу кабинета. – Через семь минут он отходит, работники освободятся. У них будет перерыв в двадцать пять минут. Давайте, через четверть часа.
– Договорились. Через четверть часа встречаемся в дежурном помещении команды у перронов.
Железнодорожник вышел и Давыдов обратился к жандармам:
– Вот что, братцы, прошу вас внимательно посмотреть на эту фотографическую карточку и сказать мне, не садилась ли вчера в первой половине дня эта женщина на московские или харьковский поезда. Не спешите, подумайте как следует.
Ротмист протянул жандармам фотопортрет Александры Васильевны Мелешевич.
– Имела ли она сопровождающих? – уточнил один из жандармов.
Вопрос был по существу, а потому Иванов решил вмешаться:
– Мы не знаем была ли она одна или имела сопровождение. Кроме того, мы ничего не знаем о её багаже. Возможно, вы нам расскажите. Обращаю ваше внимание на то, что снимок, который вы держите в руках, довольно старый. Сейчас этой женщине сорок шесть лет. Она вполне состоятельна, одета прилично и у неё нет причин скрывать или изменять внешность. Билет у неё был в классный вагон, скорее всего, первого класса.
Жандармы внимательно выслушали Иванова и сосредоточились на фотографической карточке. Секунд десять они безмолвно её рассматривали, затем снимок был возвращён ротмистру.
– Определённо, к московским поездам эта женщина вчера в первой половине дня не проходила. – сказал один из них.
Второй тут же добавил:
– На харьковский, с отправлением в девять тридцать не садилась.
Ротмистр отпустил жандармов и, вызвав звонком помощника дежурного по команде, распорядился:
– Побудь возле телефона пока я с господином сыскным агентом пройду по вокзалу. Если меня станут разыскивать отвечай, что я подойду через десять минут.
Однако ротмистр не сразу повёл Иванова в дежурное помещение. По пути они заглянули в кассовый зал, расположенный на входе в здание вокзала. Давыдов отомкнул своим ключом дверь, которая вела в служебный коридор, изгибавшийся буквой «Г»; по нему сыщик и ротмистр вышли к дверям кассовых помещений.
– Мы часом не нарушаем инструкций? – с тревогой в голосе спросил Иванов. – Ведь посторонним категорически запрещено входить в кассовые помещения.
– В другой ситуации я бы, разумеется, вызвал интересующих нас лиц через старшего кассира. Но сейчас его рабочий день уже окончен. Кроме того, дежурный по жандармской команде не является для кассиров посторонним лицом. И дабы совсем уж вас успокоить скажу, что в помещения касс мы заходить не будем, поговорим на пороге, – ответил ротмистр.
