– Мне точно не помешает экскурсия, – радостно воскликнул Платон. – Все эти коридоры, закутки – заблудиться можно.
Его улыбка была неестественной, заигрывающей. Конечно, Платон лукавил. Он знал каждый угол на базе наизусть.
– Пойдемте, я покажу ваши каюты.
Илья и Платон переглянулись.
– Егерь вернется и заберет тележку, – сказала она.
– Я лучше дождусь его, – сказал Платон. – На всякий случай. Ты иди, Илья.
Он незаметно толкнул Илью в спину.
– Хорошо, потом я вам все покажу отдельно.
– Это мне нравится даже больше.
– Илья Вячеславович, пройдемте за мной.
Так Илью давно никто не называл. Не нравилось ему эта фамильярность. Но в устах Веры это звучало как-то по-особенному, будто из старого черно-белого фильма.
Илья захватил чемоданчик с МАКС и последовал за Верой. Походка у нее от бедра – строгая, осанка прямая. И как ей удавалось так ловко управляться с тапочками? Илья шел тюфяком, запинаясь и прихрамывая.
Они вошли в жилую зону, остановились у средней по коридору каюты. По небрежным рисункам на двери в виде рыб, кораллов, и еще каких-то морских чудищ Илья сразу понял кто будет его соседом.
У него все внутри оборвалось. Сердце застучало по грудной клетке.
Вера открыла дверь. В лицо ударил запах несвежих вещей. В каюте все было вверх дном. Две кровати стояли косо-криво, подушки валялись на полу. Сверху на протянутых от стен веревках болтался комок простыней.
– Простите, Илья Вячеславович. Я просила его прибраться.
Неужели она захотела ему отомстить? – подумал Илья. Он не хотел так грубо отозваться о ее сыне. Хотя, нет… Конечно, хотел. Но лучше бы послушался совета отца: «Иногда дешевле помалкивать, чем говорить то, что думаешь».
– Я думал, что нас с Платоном вместе поселят. С тем парнем, который со мной прилетел.
– Роднянский будет жить с буровыми рабочими в последней каюте. В такой же комнате их четверо и поверьте запах там намного хуже.
Илья сдался и кивнул.
– Я приберусь и позову вас. Можете пока подождать в комнате отдыха. Если вы голодный, в столовой остался суп.
Илья заметил насколько Вере было неловко за беспорядок. Ему захотелось любым способом реабилитировать себя.
– Я сам справлюсь, Вера Андреевна, – сделал ударение на отчество. – Я в детстве часто прибирал комнату брата.
– В этом нет необходимости.
Они услышали нарастающие голоса. Егерь вышагивал победной походкой, неся на вытянутой руке, сына Веры. Мальчик висел, как средневековый пленник. Барахтаясь и извиваясь, пытался пнуть Егеря.
– Отпусти, понял! А то хуже будет.
– Спрятался в вентиляционной шахте. Думал я не достану, – с гордостью заявил Егерь.
– Отпусти, жирный.
– Кирилл! – заорала Вера.
Егерь поставил его на пол. Мальчик молча опустил взгляд.
– Сколько раз говорила тебе держать язык за зубами!
– Ну, он первый начал, – попытался оправдаться Кирилл.
– Все, хватит! Быстро в комнату и делай, что я тебе сказала утром. Уберись, – она зашвырнула его в каюту и захлопнула дверь.
– Врет паршивец, усмехнулся Егерь. – Выскочил, как мартышка перед нами. Да как заорет.
– А вы, чем лучше? – вдруг набросилась на него Вера. – Взрослый мужчина, а ведете себя, как ребенок.
Вера протиснулась между ними. Илья и Егерь проводили ее взглядами. В конце коридора она обернулась.
– Прошу вас, Илья Вячеславович, не помогайте ему. Пусть делает сам, он обещал.
– Хорошо, – ответил Илья.
– Я в лаборатории если понадоблюсь.
Напоследок она стрельнула взглядом в Егеря.
