Лилит яростно протянула руки к Денису, стараясь ухватить за шею. Денис рефлекторно перехватил ее руки и тут увидел знакомую наколку на правой руке.
– Игорь?
– Сам ты Игорь, я Лилит! Пошел вон!
Но тут она неожиданно обмякла, распласталась по траве и замолчала. Денис прислушался, Лилит не подавала признаков жизни. Он пощупал пульс, тот становился все реже и все слабее. Денис крикнул в микрофон, закрепленный на воротнике плаща:
– Первый, Первый, отзовись, я – Второй!
И тут же услышал голос Владимира Ивановича.
– Слушаю.
– Владимир Иванович, объекту плохо, вызывайте скорую!
– Все понял, сейчас будем.
Денис не стал дожидаться скорой, начал делать Лилит искусственное дыхание рот в рот.
Через несколько минут появились оперативники, а потом и врачи скорой. Но бедняге уже нельзя было помочь, она умерла от асфиксии.
На оперативном совещании собрались все непосредственные участники расследования. Опять в именинниках оказался Денис, но это не особенно его радовало. Все-таки он, пусть и косвенно, оказался виновником смерти человека. И то, что этот человек был убийцей, да что там убийцей, настоящим кровопивцем, ничуть не меняло дела, как и то, что Денис и сам был на волосок от гибели.
Владимир Иванович подвел предварительные итоги расследования. Игорь оказался совсем и не Игорем, а Евой. А Игорь был ее братом погодком, по его документам она и устроилась лаборантом в бюро. Конечно, это было вопиющим нарушением, и требовало отдельного разбирательства. Консультант-психиатр, изучив материалы дела, пришел к заключению, что погибшая страдала синдромом Ренфилда – так называемым вампиризмом, довольно редким заболеванием. Анализ остатков содержимого ампул показал, что в одной из них был стерильный физиологический раствор, а в другой, имевшей стертую Денисом метку, находился курареподобный препарат, расслабляющий дыхательную мускулатуру и используемый при хирургических операциях для применения искусственной вентиляции легких. То есть жертвы умирали от удушья, не в силах сделать ни одного вдоха. Еще такие препараты используются в ветлечебницах для усыпления неугодных домашних питомцев. Здесь, видимо, Лилит и заполучила свое убойное снадобье.
Денис с Лилей сидели в беседке бюро и неспешно курили.
– Денис Сергеевич, а как вам удалось вычислить нашего вампира?
– Да ничего особенного, дело техники. Лучше скажи, как ты в Игоре девчонку не заметила? Ведь ты с ним, пардон, с ней, даже кокетничала.
– Да ничего я не кокетничала, скажете тоже. И вообще, как бы там ни было, мне жаль Еву, она ведь была, наверное, такой несчастной.
– А этих бедолаг с перекушенным горлом тебе не жалко?
– Их конечно тоже жалко… А знаете, меня эта история так потрясла, что я даже стишок сочинила, «Краски смерти» называется. Вот послушайте:
Белым выкрасишь лицо и черным – губы,
В синь волос вплетешь ты две бордовых розы,
Эти игры в смерть тебя однажды сгубят —
Снежный саван щек окрасят в пурпур слезы…
– А что, недурно, или, как говорят у вас, готично. Только вот красные слезы появились не на Евиных щеках.
– А какая разница, или роза упадет на шип, или шип на розу? И потом, в стихе же не сказано, что это именно ее щеки «окрасят в пурпур слезы».
– Да ладно, что ты так волнуешься. Может быть ты и права, по большому счету не так важно, кто плачет кровавыми слезами, а важно, что плачет… Лиль, а я ведь сначала, грешным делом, подумал, что это ты вампир.
