Неординарные преступники и преступления. Книга 2 - страница 20

В этот момент, кульминационный во всех отношениях, Рут испытала потребность пройти в уборную. Дальнейший её рассказ изложен в таких выражениях (это не протокол, а его пересказ в газете, поэтому речь косвенная): «Находясь в ванной, она услышала сильный удар и побежала наверх. Она ворвалась в спальню и увидела Джадда Грея, сидящего верхом на распростёртом [в кровати] Альберте Снайдере и избивающего его до смерти. Она пыталась оттащить Грея, но он оттолкнул ее, и она упала, потеряв сознание. Когда она пришла в себя, дело было сделано, и кровавый отпечаток руки Грея, появившийся при её отталкивании, остался на её груди.»2

Рассказ про толчок в грудь и потерю сознания звучал, конечно же, совершенно недостоверно. Впрочем, как и упоминание револьвера, которым Грей якобы угрожал ей. Застрелил бы он её в ночном доме, да-да, как бы не так! и что бы потом делал?

Остаётся добавить, что через неделю – 6 мая – дать показания надумал и Генри Джадд Грей. Решение это было принято, очевидно, от полной безысходности, Грей понимал, что его защита в глазах присяжных выглядит никуда не годной и надо что-то предпринимать. Вот он и предпринял… Лучше бы ничего не делал! Показания его выглядели очень бледными, полностью соответствующими тому, что он говорил после ареста, и тому, что было зачитано в зале суда в начале процесса. Всю вину в подготовке и совершении убийства он валил на Рут Снайдер, и даже если сказанное им являлось чистой правдой, его собственное поведение не находило ни малейшего оправдания и не становилось менее отвратительным.

Честное слово, если бы он молча просидел весь процесс, это выглядело бы намного более мужественным и достойным.

Защита обоих подсудимых оказалась провальной. Большой вопрос, имелся ли вообще хотя бы один шанс из тысячи провести суд лучше, поскольку обвиняемые совершенно откровенно «топили» друг друга и не скупились на разного рода гнусности, а в таких условиях выстроить достоверную и убедительную линию поведения очень сложно. Как бы там ни было, 9 мая присяжные заседатели, посовещавшись всего 1 час 11 минут, вынесли в отношении каждого из подсудимых самый жёсткий вердикт из всех возможных: виновен, снисхождения не заслуживает.

Фактически это означало смертную казнь для обоих. День вынесения вердикта оказался 50-м днём со времени убийства Альберта Снайдера.

По возвращению в камеру с Рут Снайдер приключилась истерика, которая закончилась коллапсом. Эта внезапная эмоциональная вспышка оказалась для тюремного персонала неожиданной, поскольку в суде и на пути следования в тюрьму Рут оставалась абсолютно спокойной. Примерно через час после начала необычного припадка и последующего коллапса в тюрьму прибыл доктор Пироза (известны разные написания фамилии – Pi Rosa, Pirosa и пр.). Осмотрев женщину, он поставил диагноз «истерическая эпилепсия». Сделав назначения и убедившись, что Рут вернулась в адекватное состояние, доктор убыл.

Однако не прошло и 24-х часов, как приступ повторился.

В последующие недели и месяцы история Рут Снайдер и Генри Джадда Грея оставалась в эпицентре общественного внимания. Приговорённые к смертной казни подали апелляции, и возможный пересмотр активно обсуждался. Другой темой, привлекавшей общественный интерес, стала судьба Лоррейн Снайдер, дочери Рут и Альберта. До решения судьбы Рут девочка находилась в школе-интернате при женском католическом монастыре, но там она не могла находиться вечно. Кроме того, против пребывания Лоррейн у католиков выступала сама Рут, заявлявшая о приверженности протестантским конфессиям. За право опеки боролись с одной стороны мать Рут [т. е. Жозефина Андерсон-Браун], а с другой – родственники убитого отца [от их лица консолидированно выступал Уоррен Снайдер, старший брат убитого Альберта].