Неординарные преступники и преступления. Книга 2 - страница 38

Казалось бы, теперь преступнику, всё ещё считавшемуся условно-досрочно освобождённым, прямой путь за решётку, и притом надолго как рецидивисту. Но – нет! – всё получилось совсем не так. Сначала Мануэль заявил, что имеет alibi, однако лживость этого утверждения была быстро доказана, и преступник замолчал, отказавшись свидетельствовать против себя. Так продолжалось вплоть до октября, а 17 числа – в день открытия судебного процесса – Мануэль официально заявил об отказе от адвоката и о намерении защищать себя лично.

Он рассказал поразительную историю, которая буквально выбила почву из-под обвинения. По его словам, Мэри МакЛохлин являлась его стародавней знакомой. Вечером 30 июля она повстречалась с ним, чтобы поддержать в трудную для него минуту. Дело заключалось в том, что 30 июля Питер должен был жениться, но в последнюю минуту брак расстроился. Причина была смехотворной для Мануэля и крайне веской для его избранницы – дело заключалось в том, что Питер считал себя атеистом, а его невеста придерживалась строгих католических взглядов. В суде появилась 19-летняя Энн О'Хара (Anna O’Hara), работавшая автобусным кондуктором, и подтвердила точность этого рассказа.

Все события ночи с 30 на 31 июля получили совершенно некриминальное объяснение. На пустырь Питер пришёл с Мэри для того, чтобы осмотреть силки и показать женщине дичь, которая могла в них попасть. Мэри закричала не потому, что он приставлял к её горлу нож, а потому, что банально поранила руку, перелезая через ограду. Кстати, Мэри подтвердила, что действительно вскрикнула инстинктивно от боли в руке. Умышленно женщина не кричала, поскольку Питер Мануэль грозил ей отрезать голову, и она не желала проверять серьёзность такого рода угроз. Нож Мануэль при себе имел, и он его действительно выбросил для того, чтобы отвлечь свою овчарку от железнодорожных путей, по которым проходил поезд.

Примерно такого рода доводами подсудимый объяснил события той ночи. Прокурор пытался протестовать, указывая на то, что Мануэль в роли адвоката фактически даёт показания без приведения к присяге, но судья отклонил протест. Присяжные поверили Мануэлю, и тот оказался вчистую оправдан.

Когда вся эта информация сошлась у Манси, тот заявил, что Питера Мануэля необходимо брать в разработку настоящим образом. Подчинённые старшего инспектора – прежде всего детективы Чарльз МакНейл (Charles McNeill) и Томас Гудолл (Tom Goodall) – возражали, здраво указывая на то, что поведение Мануэля, привлёкшего к себе внимание полиции телефонным звонком, представляется крайне неосторожным для убийцы Энн Кнейландс. Будучи опытным преступником, знающим, как работает полиция, он бы сидел тише воды ниже травы и уж точно не подбегал бы к констеблю Марру с идиотскими вопросами.

Тем не менее Уилльям Манси оказался по-настоящему одержим Мануэлем. Возможно, так проявлялась личная неприязнь полицейского к уголовнику, которого ему пришлось задерживать 10 лет назад. 11 января – в день своего 41-летия – старший инспектор написал служебную записку на имя прокурора, настаивая на необходимости проведения обыска в доме Мануэля и формальном допросе его близких.

Уже на следующий день – 12 января 1956 года – группа полицейских провела обыск по месту жительства подозреваемого. Целью обыска являлся поиск окровавленной одежды. Никто не рассчитывал обнаружить какие-либо «трофеи», взятые убийцей у жертвы, поскольку никто не мог в точности сказать, что именно из вещей Энн Кнейландс пропало [и пропало ли вообще]. Но вот одежду со следами крови преступник с большой вероятностью сохранить мог. Сразу внесём ясность – ничего подозрительного в вещах Питера Мануэля отыскать не удалось. Но детективы выяснили, что пропали рубашка и брюки, которые подозреваемый надевал ещё совсем недавно. Список одежды, в которой Мануэль являлся на работу, был составлен заблаговременно. Подозреваемый признал исчезновение вещей и объяснил это тем, что отдал их товарищу, но имя и фамилию последнего назвать отказался, заявив, что не намерен помогать полиции в фабрикации дела против самого же себя.