Неординарные преступники и преступления. Книга 5 - страница 19

Первый «нервный срыв», который не удалось скрыть от окружающих, произошёл с Шюттлером осенью 1913 года прямо на рабочем месте. Ему тут же предоставили оплачиваемый отпуск и отправили в санаторий во Флориду. Ему тогда было 52 года – по нынешним меркам капитан был ещё достаточно молод для того, чтобы заканчивать службу в полиции. Однако состояние его в последующие годы быстро ухудшалось, в последние месяцы жизни он уже был нетрудоспособен, хотя со службы его не увольняли. Умер он в августе 1918 года, едва пережив 57-летний порог. Принимая во внимание то, как вопрос его здоровья обходили современники и даже некрологи эту тему затрагивали кратко и неопределённо, ухудшение здоровья сильно компрометировало капитана полиции в глазах окружающих.

Сейчас важно отметить, что к маю 1897 года капитаны Шаак и Шюттлер были не только хорошо знакомы, но и имели за плечами богатый опыт совместной работы. Работа эта не всегда была законна, и не подлежит сомнению, что оба капитана полиции систематически выходили за пределы отмеренных законом полномочий. Именно вольное отношение к уголовно-процессуальным нормам и объясняло в значительной степени эффективность их работы.

Итак, что же увидели и услышали полицейские, появившись на Эрмитаж-авеню?

Резиденция Лютгеров и колбасное производство, принадлежавшее компании «AL Luetgert Sausage & Packing Co.», имели разные адреса. Семья фабриканта проживала в доме №1501 по Эрмитаж-авеню, а фабрика располагалась в комплексе зданий под №№601—629 по бульвару Диверси (Diversey boulevard). Правда, бульвар этот часто именовали улицей, т.е. стрит, по-видимому, современники не видели особой разницы между тем и другим, а потому допускались оба названия. Несмотря на несовпадение адресов, резиденция семьи Лютгер находилась в непосредственной близости от фабрики. Чтобы лучше представить устройство производства и взаимное расположение объектов, имеет смысл рассмотреть схему, приведённую ниже.

Жилой дом отделяли от производственной территории сад и ограда. Через калитку в ограде можно было пройти на территорию фабрики, не выходя на улицу. Именно этим путём и ходил Адольф Лютгерт. Данная деталь имела значение, поскольку жители окрестных домов и случайные прохожие, находившиеся на тротуаре Эрмитаж-авеню, не могли видеть калитку и, соответственно, не могли заметить движение из дома на территорию фабрики и обратно.

Сама же фабрика состояла из 2-х больших зданий, 2-х зданий поменьше (электроподстанции и насосной станции) и двора. Северо-восточный угол фабричного двора был огорожен внутренним забором – эту территорию занимал курятник. Проход на территорию фабрики был возможен с трёх сторон – с севера через основное здание (позиция 2 на схеме), с юга – через через калитку в изгороди (позиция 1) и с запада – через пропускной пункт для железнодорожных вагонов (позиция 4). Основные фабричные корпуса соединялись на уровне 2-го этажа надземным переходом. В здания можно было войти с противоположных сторон – с севера (упомянутый выше вход с Диверси стрит) и с юга – через ангар для разгрузки фургонов со скотом (позиция 3).

Схема колбасной фабрики и резиденции семьи Лютгерт.

Компания «AL Luetgert Sausage & Packing Co.», принадлежавшая Адольфу Лютгерту, была зарегистрирована менее года назад, но это вовсе не означало, что предприниматель занялся колбасным бизнесом только тогда. На самом деле созданная в 1896 году компания выросла из другого предприятия Лютгерта, так что последний отнюдь не являлся новичком в данном виде предпринимательской деятельности. О специфике бизнеса Лютгерта будет в своём месте сказано особо, пока же отметим, что комплекс зданий №№601—629 по бульвару Диверси приобретался специально под новую компанию. Лютгерт как бы начинал с «чистого листа» – формально новая компания, новый бренд, новое производство, новые работники, новая вилла для проживания семьи. Судя по тому, что нам известно о нём, Адольф являлся перфекционистом, то есть человеком, стремящимся делать всё, за что он берётся, наилучшим образом.