Гена оттаивал душой. Как же ему хотелось, чтобы это ремонт затянулся подольше, чтобы он подольше имел занятие для души и мог общаться с ребятами. Эти трое нашли друг – друга. Но что же скажет четвёртый угол этого многоугольника?
Дети пришли вечером в воскресенье немного чумазые, но очень довольные. Они наперебой рассказывали маме, какой дядя Гена мастер, какую картошку они с ним варили и банку тушёнки туда кинули, какой чай был вкусный и какие стены получились красивые.
– Мама, осталась кухня, паркет и двери в кладовке обновить. Правда, мы кушали на ящике, нужен стол, мама. Ну это потом, да, как ты деньги получишь?
– Да, Витя, позже и купим. А то купим сейчас и без хлеба останемся. А мне ещё с дядей Геной рассчитаться. Он же столько сделал!
– А я думал, он не из-за денег, – разочарованно протянул Витя, моргая глазами.
Валя промолчала некоторое время, а потом сказала неуверенно:
– Думаю, не совсем из-за денег. То, что он попросил уплатить, совсем мало по сравнению с ремонтниками. Но и не платить ничего я также не могу, понимаете. Это было бы не честно, он же и после работы туда ходит и в выходные. Сами знаете.
– Мама, он такой классный…
– Да, мама, он лучше нашего папки. Наш папка вредитель.
– Может, ваш папка ошибся, бывает. Он ещё жалеть будет.
– Мы его не пустим к нам, так и знай.
– Не пустим, добавила Вика.
Дети собрали портфели на завтра, мама приготовила им на завтра одежду в школу, они приняли душ и улеглись спать. Валентина вышла на кухню готовить на завтрашний день еду себе и детям. Там уже стоял у плиты сосед.
– Геннадий, вы мне простите, нагрузила вас своей работой и своими детьми сегодня, а кушать вам и не приготовила. Квартальный отчет у двух компаний, завтра сдавать. Ну давайте, я хоть сейчас вам борща наварю. Всё равно буду готовить, так и на вас приготовлю.
– Ну раз будете готовить себе, тогда приготовьте и на меня, если не затруднит, а потом в кастрюльку отлейте пару половников. А я помочь могу, картошку почищу и лук, что там ещё нужно?
– Ну давайте почистите картошку, морковку и свеклу и отдыхайте, остальное я сама. Чем вы так ребят моих приворожили, что они только о вас и говорят: дядя Гена то, дядя Гена сё.
– Ничем, просто отнёсся к ним, как к своим, представил, что это как бы мои.
– Геннадий, может, не нужно уж так, а то привыкнут. Дети, они ранимые.
– Понятно, но не гнать же их от себя.
– Гнать не нужно, что вы! Да я и сама не знаю, как лучше.
– Вот и я не знаю….
Борщ удался, тем более, там варился мосол, а Валентина была хорошей кухаркой. Она отлила половину в кастрюлю Геннадию и оставила кастрюли остужаться.
Окончила отчеты почти под утро, выжимая все, что могла со своего старенького компьютера. В понедельник сдала и теперь была более – менее свободна. Слова Геннадия не выходили у неё из головы: «Вот и я не знаю». Дети не должны страдать. Но чем ближе она узнавала этого угрюмого соседа, тем больше он ей нравился. Толковый, не трепач. Между ними протянулась какая-то тонкая ниточка. Но если бы не эта пьянка! И если бы не дети, они действительно к нему тянулись, как к родному, можно бы пытаться узнать его ближе. Но как – то все быстро закручивается, она же его по – соседскому попросила помочь с замком, а потом договорилась о ремонте.
В следующую субботу он пригласил её посмотреть, что получилось с квартирой, посоветоваться, что делать дальше. Дети уже стояли, собравшись, и держали сумку со старой одеждой.
