Шкатулка с украшениями оставлена; внутри – пара драгоценных изящных вещиц из белого золота вперемешку с большим количеством бижутерии. Вряд ли отец сможет сказать, что именно взяла дочка. Шкатулка битком набита, поэтому интуиция подсказывала мне, что девушка сюда даже не ныряла и унесла лишь те безделушки, которые в тот момент были на ней – на шее, в ушах, на пальцах. Фотографии, которые принес в мой офис отец, показывали, что Алла носит бусики с большими белыми бусинами и подходящие им серьги-висюльки в виде цепочки из трех белых бусин, увеличивающихся сверху вниз. В шкатулке таких бус и серег не обнаружилось. Предположим, это излюбленные украшения Аллы, в них она и ушла. Итак, держит ювелирку рядом с бижутерией, да еще и не подумала взять золото с собой? Занятно.
Дамский столик стабильно информативен. Во-первых, отсутствовала косметичка, подтверждая серьезность намерений пожить некоторое время вдали от родителя. Во-вторых, отсутствовала традиционная россыпь из не влезающих в косметичку губнушек, кремушков, блесков, консилеров и прочей всячины, которой у девушки обычно навалом. На столике валялись пустые коробочки, старый набор засохших теней с кисточками, треснувшая пудреница да пара карандашей, причем обычных, для письма, а не для бровей.
В целом становилось ясно, что девушка жить не может без косметики, зато на удивление безразлична к шмоткам и цацкам. Блестящее открытие, Шерлок! Только чем оно поможет в поисках беглянки? Кое-чем. Марафет для девчушки – святое, то есть она непременно заглянет в любимый салон красоты. Неплохо бы выяснить, где он находится. Или же она ходит на стрижку и маникюр к подружке, как я периодически заглядываю к моей бесподобной Светке, вечно уговаривающей меня сделать мелирование. Тогда имеет смысл поискать и подругу-умелицу. Найти эту подругу несложно все в той же академии красоты, где учится Алла.
Оставлен также нетбук: хозяйка не считала, что на нем хранится важная информация. Учитывая, что Алла учится не на лингвиста, а на маникюршу, в компьютере она вряд ли испытывала сильную потребность. Большинство людей спокойно обходятся банальным смартфоном. Само собой, в Алюсин нетбук я все равно загляну, заберу его с собой в офис. Чем черт не шутит!
На кухне громко звякнула посуда.
– Извините! – крикнул Первухин.
Я ответила, что все нормально и что мне не требуется для работы абсолютная тишина. После чего вернулась к осмотру. Спасибо Первухину за то, что отвлек меня, поскольку теперь я увидела на дамском столике кое-что, пропущенное ранее. С зеркала свисали какие-то веревочки, которые я поначалу приняла за фенечки и проигнорировала. Теперь я разглядела, что это вовсе не фенечки, а толстенькие и довольно длинные, сантиметров тридцать-сорок, нити темно-красного цвета. Абсолютно одинаковые, повешены аккуратно, точно обереги. Может, и впрямь талисманы? Или какое-то рукоделие? Мулине?
Необъяснимый предмет заинтриговал меня. Я взяла одну. Покажу Первухину, вдруг он в курсе.
Как и любого детектива, меня в первую очередь занимали бумаги. Здесь нет вырезок, распечаток, рукописных заметок, стикеров. Дневника с девичьими секретами тоже не нашлось. Зато кучка фоток на книжных полках. На снимках Алла одна, с отцом, с подружками, иногда в большой компании. Какая-то подруга встречается чаще остальных? Жаль, все встречаются одинаково. Особых парней, с которыми бы Алла снималась чаще, я тоже не заметила. Первухин рассказал, что его дочь избегала серьезных отношений до окончания академии, но помилуйте: что отцы знают об амурной жизни дочерей? Алле не семнадцать лет, а двадцать; в этом возрасте волей-неволей завязываются длительные отношения, пусть девушка с парнем и не считают их серьезными.
