Асиат отбивалась как могла. Рот ей заткнули в первое же мгновение, а на мычание никто из окружающих не обратил внимания, вернее, услышали, но предпочли сделать вид, что не слышат. Трусы! – злилась девушка. Руки были связаны, ноги тоже, но амазонка все же ухитрилась боднуть оказавшегося рядом перса. Тот от неожиданности и боли икнул, но бить Асиат в ответ почему-то не стал. Зато ее постарались поскорее завернуть в ковер и унести прочь с рынка.
Было приказано, чтобы и волос не упал с головы беспокойной красавицы, иначе персы с удовольствием надавали ей хотя бы пинков. Пришлось терпеть брыкания девушки и стараться, чтобы та сама не наставила себе синяков. Вмиг осознав, что похитители этого боятся, Асиат постаралась стукнуться обо что-нибудь посильнее.
Когда наконец девушку доставили в стан персов, все были рады отвязаться от такой беспокойной пленницы.
Дарий с интересом взглянул на амазонку. Асиат уже развязали и кляп изо рта вытащили, она стояла, с негодованием оглядываясь вокруг. Эх, добраться хотя бы до одного меча, что в руках у окруживших царя охранников! Она показала бы этим мордоворотам, что такое амазонка! Но воинов слишком много, и они все рослые, плечистые… Асиат понимала, что при любой попытке хотя бы резко поднять руку ее подомнут под себя вот эти верзилы, придавят, как лягушку на берегу, не давая пошевелиться.
Именно мысль о последующем бессилии и унижении заставила девушку стоять спокойно, только сверкая глазами на вольно расположившегося на своем походном троне царя.
Золотистые волосы Асиат растрепались, ярко-синие глаза метали молнии, ноздри точеного носика возбужденно раздувались, щека в чем-то вымазана… Хороша царская дочь, усмехнулся своим мыслям Дарий. Нет, он прекрасно понимал, что наряди девушку в дорогие ткани и укрась золотыми побрякушками, она затмит многих красавиц его шатров, но сейчас царь не воспринимал Асиат как наложницу, не хотелось даже думать о жарких ночах с ней. Мысли были заняты сообщением Гобрия, что ионийцы почти закончили мост. Теперь не до амазонок, вообще не до женщин! Впереди такой большой поход!
А красавицы?.. Их будет множество на каждой стоянке. И скифок приведут тоже. Может быть, и эту, если все получится, как задумала Милида…
Вспомнив о своей помощнице, Дарий сделал знак Гобрию:
– Пусть эту отведут в дальний шатер и приставят не слишком расторопную служанку, чтобы Милида смогла сделать свое дело.
Советник кивнул.
Асиат настороженно смотрела на подошедшего ближе сухощавого человека с умными и жестокими глазами. Его взгляд цеплял, словно проникал внутрь, заглядывая в потаенные уголки души. Но девушка не отвела своего гневного взора от белесо-серых глаз царского советника. В ее глазах появились не только возмущение и злость, но и откровенный вызов.
Мужчина на вызов не ответил, усмехнулся, словно знал о ней что-то такое, чего не знала сама Асиат, и вдруг велел страже отвести пленницу в дальний шатер.
Почти сразу Гобрий заметил, что девушка понимает его речь.
– Ты знаешь наш язык?
Ей смолчать бы, но Асиат приняла вызов, вздернула голову:
– Знаю!
– Откуда?
Ответом был презрительный взгляд.
От встретившей ее в шатре девушки толку оказалось мало; хотя служанка понимала все, что говорила Асиат, ответ был один:
– Не знаю, госпожа…
Услышав эту фразу в четвертый раз, Асиат возмутилась:
– Ты хоть что-нибудь знаешь?!
Крикнула по-скифски, потому служанка не поняла, но осознала, что хозяйка сердится. Ее ресницы быстро-быстро заморгали, в больших темных глазах даже блеснули слезы. Этого только не хватало! Амазонка терпеть не могла бабьих слез.
