Вместе с тем темные глаза Сергея ощутимо бродили по всему ее телу, правда, совершенно неспешно и ненавязчиво, но она все равно чувствовала, когда его внимание перемещалось от лица к шее и декольте, затем к груди и после к ногам. Кожа под тугими (иначе без специального пояса Кира и не рискнула бы их носить) резинками чулок зудела так, словно бедра не прикрывала короткой, но вполне приличной длины юбка.
Словно зная о том, какие неудобства доставил ей своими гляделками, Сергей лукаво улыбнулся и заметил:
— Ты очень наблюдательна, Кир-р-р-а.
Ее имя он опять протянул, да с таким явным смакованием, что хотелось спросить, не имел ли он в детстве проблем с буквой «Р». В конце концов Кира просто закатила глаза.
— Тут и без наблюдательности все понятно, — произнесла она сухо.
— Может быть. — Сергей пожал плечами, как бы невзначай и совершенно по-мальчишечьи, вызывая у Киры в голове диссонанс: она сто лет не наблюдала этого жеста у взрослых мужчин. Да и вообще подобной уверенности в себе и в то же время непосредственности. — Ты в любом случае должна быть наблюдательна, — констатировал он все столь же спокойно. — Юристам положено, разве нет?
Сжав губы, Кира пыталась подавить улыбку. Она уже не сомневалась, что эти нарочито-помпезные комплименты Сергей выдает намеренно, дабы спровоцировать и раздражить. Как будто ему в принципе нравилась подобная манера общения, где каждое слово содержит двойное дно и рассчитано на ответные ходы собеседника.
— А вдруг я плохой юрист? — предположила Кира, продолжая их разговор в том же ключе, что и прежде.
Была в этом перебрасывании безобидными колкостями своя прелесть, да и польза тоже: не возникало ни неловкости, ни пауз в разговоре.
Взгляд Сергея опять вернулся к Кириному лицу и стал серьезнее. Помолчав с полминуты, как будто и правда рассчитывал вот так, без настоящего знакомства с ее профессиональными навыками, оценить ее юридическую квалификацию, он качнул головой и сказал:
— Уверен, что нет.
— Даже так? — Кира шутливо нахмурилась и посмотрела на Сергея с подозрением: — Как ты мог это определить?
Кошмар... Она флиртовала. Вот так. Топорно и в лоб.
Правда, Сергея, если Киру не обманывали ее же интеллектуальные способности, пока ничего не смущало — напротив, с каждой проведенной за барной стойкой минутой она чувствовала, что интерес с его стороны возрастал. Все-таки любая даже самая неопытная в романтических отношениях женщина способна заметить симпатию к себе.
Сергей, склонившись к Кире чуть ближе — расстояние между их лицами сократилось до неприличного, а колени вообще беспрестанно касались друг друга, — ответил:
— У тебя в глазах — ум. — Его голос сейчас звучал грубее, словно с тона обольстительного он вмиг перешел на тон внушения и серьезности. — Его всегда видно.
Кира удивленно моргнула.
Теплое дыхание Сергея осело на ее губах будоражащим нутро облаком, и по телу помчались мурашки, но, кажется, прежде всего — от прозвучавших только что слов.
Кире было приятно. По-настоящему.
Комплименты красоте в ее системе ценностей были ерундой. Мило, но легко. Легко для нее — красота дается при рождении, легко для других — внешняя красота заметна всем.
Ум же был целиком и полностью заслугой Киры. Его она развивала, тренировала и прокачивала из года в год. Его же меньше всего в ней ценили. В первую очередь, ожидаемо, мужчины. И чем глупее они были — тем сильнее не желали признавать, чьи мозги работают лучше остальных.
