– Немногие? Так сколько людей действительно выделяются?
Даниэль шутливо возвел глаза к небу.
– Несколько человек.
– Да ладно тебе, Даниэль. Где энтузиазм Кройдена? Выкладывай.
Даниэль послушно описал, на что похожа учеба в его выпускном классе, и мы прибыли домой, когда он как раз добрался до середины своего рассказа о занятиях музыкой. В гостиной ревел телевизор – шли новости, но родителей еще не было дома. Должно быть, там был наш младший брат.
– Джозеф? – прокричал Даниэль сквозь оглушительный шум.
– Даниэль? – откликнулся тот.
– Где мама?
– Она отправилась купить обед, папа сегодня возвращается домой пораньше.
– Ты сделал домашнюю работу?
Даниэль порылся в почте на кухонном столе.
– А ты? – спросил Джозеф, не поднимая глаз.
– Я собираюсь ее сделать, но это ведь не я зарылся по уши в… Что ты там смотришь?
– Си-эн-би-си[28].
Даниэль помолчал.
– Зачем?
– Они рассказывают о рыночных тенденциях дня, – без колебания заявил Джозеф.
Мы с Даниэлем переглянулись. Потом он взял невероятно толстый конверт без обратного адреса.
– Откуда это пришло?
– Папин новый клиент закинул его за две секунды до вашего приезда.
По лицу Даниэля скользнуло странное выражение…
– Что? – спросила я.
…А потом исчезло.
– Ничего.
Даниэль ушел в свою комнату, а спустя минуту я ушла в свою, оставив Джозефа разбираться с последствиями того, что его поймают за просмотром телевизора с несделанной домашней работой. Его обаяние поможет ему выбраться из этой ситуации секунд за пять.
Некоторое время спустя громкий стук в дверь вырвал меня из глубин учебника испанского. Я решила, что испанский – мой самый нелюбимый предмет, даже хуже математики.
Папа заглянул в щель приоткрытой двери.
– Мара?
– Папа! Привет.
Отец вошел в комнату. Он явно устал, но на костюме его не было ни единой складки, хотя он провел в нем весь день. Папа сел рядом со мной на кровать, на его шелковом галстуке отразился свет.
– Итак, что нового в школе?
– Почему все всегда спрашивают меня про школу? Можно ведь поговорить о других вещах.
Он изобразил недоумение.
– О каких, например?
– Например, о погоде. Или о спорте.
– Ты ненавидишь спорт.
– Но школу я ненавижу еще больше.
– Довод принят, – с улыбкой ответил папа.
Он пустился рассказывать про свою работу, и как раз на середине истории о том, какую выволочку судья устроила секретарше за то, что та надела туфли на высоченных каблуках, мама позвала нас обедать. Когда папа был рядом, было куда легче смеяться, и той ночью я без труда заснула.
Но долго не проспала.
Я открыла один глаз, когда стук в мое окно стал слишком громким, чтобы не обращать на него внимания. Тот, кто виднелся в моем окне, почти прижался лицом к стеклу, вглядываясь в комнату. Я знала, кто там был, и не удивилась. Я зарылась под теплые одеяла, надеясь, что он уйдет.
Он постучал снова. Даже не надейся.
– Я сплю, – пробормотала я под одеялом.
Он постучал по стеклу еще громче, и старое окно в деревянной раме загремело. Или он разобьет окно, или разбудит моих родителей. И то и другое было нежелательно.
Я осторожно подошла к окну и слегка приоткрыла его.
– Меня нет дома, – громко прошептала я.
– Очень смешно.
Джуд открыл окно, и меня обдало шокирующе холодным воздухом.
– Я тут отмораживаю себе задницу.
– Эта проблема имеет простое решение.
Я скрестила руки на груди поверх фуфайки с круглым вырезом.
У Джуда был смущенный вид. Его глаза затенял козырек бейсболки, но было ясно, что он рассматривает мой ночной наряд.
