– Что? Это еще зачем?
– А затем. Когда вернешься, я оторву тебе голову.
– Где это видано, чтобы капитан отворачивал башку главе экспедиции?
– Вот все впервые на такое и поглазеют. Ну, в путь, туристы.
Вертолет начал спускаться. И уже через секунду у Радия заныло сердце. А еще он подумал, что всё это – страшная, ужаснейшая глупость.
6.
Спуск был довольно странным. Постоянно казалось, что они балансируют между падением и вызывающим тошноту парением, как в быстро опускающемся лифте. Водоворот по-прежнему придерживался своих загадочных законов – двигался в нужном ему направлении и не думал растекаться или обваливаться тоннами воды.
Когда была преодолена условная отметка в километр, Юлиан вдруг заявил:
– С водой что-то не то. На глубине тысяча двести метров находится зона так называемой абсолютной темноты. Туда уже не проникает солнечный свет, однако же сейчас довольно ясно. Мы словно занимаемся глубоководной охотой. Видите?
«Видим, – мысленно отозвался Радий. Как и остальные, он таращился в иллюминатор. – А еще я видел, как ты трахал мою жену. Или, точнее, как она трахала тебя. Ублюдок».
– Похоже, физико-химические свойства воды изменились, – согласился Арвид. – Странно, конечно. Очень.
– Так уж и странно, – фыркнул Хельмут. Он с задумчивым видом обрабатывал зубами жвачку. – Или ты находишь это чудней водоворота, по жерлу которого мы порхаем?
Швед задумался, а потом махнул рукой, словно говоря: «Ха!»
Юлиан поерзал и уставился перед собой.
– Я вот тут подумал. А если плотность воздуха со временем изменится? Ну, скажем, внизу она меньше. Ну, раз вода претерпела некие физико-химические изменения, то, вероятно, это может произойти и с воздухом. Что скажете?
– Как это плотность воздуха меньше? – всполошился Юрий Брико. – То есть мы можем рухнуть буквально в любую секунду?
Тревога пилота, будто зараза, перекинулась на остальных. Таша опять вцепилась в переборки и забормотала про голубой метеорит. Джек почему-то уставился на жевавшего Хельмута, словно раздумывал, а не разжать ему челюсти. В свой черед, Арвид так сжал ремешок видеокамеры, что побелели костяшки.
– Я прямо сейчас смотрю на показания высотомера, – произнес Горынин голосом, полным снисхождения, – и он утверждает, что мы по-прежнему находимся над уровнем поверхности моря. Если кто не понял, воздушная подушка всё еще при нас. И при любом намеке на ее истощение мы вернемся.
– И это тоже не страннее путешествия по Черной Линзе, – упрямо пробормотал Хельмут.
Радий наморщил лоб, припоминая, что высотомер измеряет не саму высоту, а давление атмосферы. С увеличением высоты уменьшается и атмосферное давление – и наоборот. Только по этой причине вертолеты еще не освоили вершины авиалайнеров.
Однако это не отменяло и не подслащивало главного.
Они летели на самое дно.
7.
Хоть спуск и занял не больше двадцати минут, у всех сложилось впечатление, что они «погружались» по меньшей мере пару часов. Вертолет словно пробирался по горлышку циклопического кувшина, пока тот неторопливо вращается на турнетке. И длань, запустившая этот процесс, не могла принадлежать богу. По крайней мере, тому богу, который был бы милосерден к людям.
На пятой минуте спуска всё разительно поменялось.
Внутренний мир Черной Линзы словно окутали мертвые сумерки, имевшие всевозможные оттенки красного и синего цветов. Пилотам пришлось включить авиационные огни и прожекторы, не уступавшие по мощности светосигнальным судовым. Сконцентрированные световые потоки уперлись в вогнутые стены водоворота. Казалось, там несется плотный косяк ржаво-голубых рыбин.
