Из состояния транса Толика вывел часовой, который наконец соизволил проснуться. Он схватил Клавдию Игоревну за плечо, пытаясь оттащить от клетки. Ответная реакция была молниеносной – Мамочка ударила парня кулаком в подбородок. Часовой крякнул и приземлился на задницу. Пока он изумленно хлопал глазами, женщина вновь просунула руки сквозь прутья. Правда, теперь огоньки безумия в глазах ее потухли. Исчезла и ненависть.
– Толя… Ах, Толя…
Клавдия Игоревна опустила руки. Уткнулась лбом в прут решетки, сползла по нему вниз и застыла.
– Часовой, черт бы тебя побрал! – рявкнул Томский, забыв о том, что он арестант. – Хватит сидеть! Помоги! Разве не видишь? Ей плохо!
Парень повиновался. Подбежал к Клавдии Игоревне, коснулся пальцами ее шеи.
– Она умерла!
– Что?!
– Умерла, я говорю…
Томский застонал. Теперь на его совести было две смерти. Впрочем, вновь погрузиться в бездну отчаяния ему мешала одна деталь… Кусок брезента с пятнами крови бесследно исчез.
Сны и реальность вновь переплелись. Так тесно, что отделить их было невозможно. Умерла ли Клавдия Игоревна на самом деле или это был очередной кошмар?
По ушам резанул металлический лязг. Часовой зачем-то отпирал клетку.
– Выходи, Томский!
– Зачем?
– Затем, что смерть стала твоим неизменным спутником. Разве ты не считаешь, что пора это остановить?
Толик посмотрел на часового. На нем по-прежнему был наряд из штанов цвета хаки и полосатой робы. А вот лицо разительно изменилось. Вместо глаз поблескивали круглые стекла противогаза, а его гофрированный хобот вырастал прямо из лица. Фиолетовые губы кривила язвительная усмешка.
– Опять ты? – сил на гнев у Томского уже не было, и он просто вздохнул. – Тебе нравится надо мною издеваться?
Рука в желтой перчатке стиснула локоть Толика. Монстр потянул его за собой.
– Сидя в клетке ничего не добьешься. Не пора смотаться в Академлаг?
– Это место существует?
– Скажу больше: оно совсем рядом. Рукой подать.
– Не может быть. Академлаг – легенда.
– Метро-2 – тоже почти легенда. А ведь тебе довелось в нем бывать.
Аргумент Желтого был весьма весомым. Толик замешкался с ответом. Чудище продолжало тащить его за собой. Туда, где нашли труп Мишки.
В мире иллюзий, порожденным больным воображением, это место было чем-то вроде центра, вокруг которого вертелся хоровод видений. Точкой, где пересекались сны и явь. Оно обладало особой аурой и могло видоизменяться. Теперь на месте затухающего костра зияла огромная дыра в форме пятиконечной звезды. «Пятерка», как сказал Берзин.
Толик собирался остановиться на краю провала и лишь заглянуть вниз, но Желтый столкнул его тычком в спину. Падение длилось недолго, а удар о дно ямы был не слишком болезненным. Томский сразу выпрямился во весь рост.
Он оказался в огромном помещении. Дыра в потолке исчезла. Теперь там горело множество ламп без плафонов, подвешенных к потолку. Цемент с оштукатуренных стен частично осыпался, обнажив кладку из красного кирпича. Стены были увешаны анатомическими плакатами. На одних изображался мозг человека в самых разных ракурсах и разрезах, другие показывали строение центральной нервной системы. Кроваво-красные линии нервов были испещрены кружками, нанесенными от руки.
Разнообразие в череду рисунков из анатомического атласа вносил большой плакат, изображавший толстомордого мужчину с наглыми, прикрытыми стеклами круглых очков, глазами. Надпись под плакатом подтверждала то, о чем уже догадался Томский:
