– Победа осталась за мной! – доверительно поведал мне толстячок то, что я и без него знала. Только я бы не назвала это победой.
В мои ладони сунули бокал шампанского, а после предложили тарелочку с закусками.
Толстяк явно ухаживал, нашептывая на ухо что-то о своей победе, превознося себя и хвастаясь на все лады.
Шокированная произошедшим, испуганная своим недалеким, уже подступавшим будущим, я практически не слышала этот велеречивый тихий голос. До меня дошел лишь конец длинной фразы:
– Пойдем на верх, моя рыбонька, мочи нет терпеть.
Я, как сомнамбула, зашагала вперед, ведомая толстяком.
Поднимаясь по лестнице, я залпом выпила предложенный бокал, этакая анестезия перед смертельной операцией. Неизвестность пугала, заставляя делать то, что в обычной ситуации я ни за что бы не совершила.
В руке оказался очередной бокал, не задумываясь, выпила и его.
Клуб арендовал у здания три этажа. На первом проходили увеселения и банкеты, на втором играли в азартные игры. Третий этаж встречал неожиданной тишиной, время от времени прерываемой приглушенной музыкой и звуками, доносящимися снизу.
Во все стороны от центрального колодца расходились лучи коридоров, по обе стороны которых шли ряды глухих дверей. Здесь стены были уже не стеклянными, а полы устилали мягкие ковры, скрадывающие шаги.
В конце коридора маячила другая дверь, единственная с круглыми окнами.
Я дернулась в сторону далекой двери.
– Куда же ты, моя рыбка, ускользаешь? – масленым голосом осведомился пучеглазый колобок.
– Я… Я должна подготовиться! – проблеяла я, стараясь вырвать локоть из цепких сосисок.
– Иди в душик, поплескайся, моя рыбонька, только недолго, я жду. – Толстяк вошел в отдельный кабинет для ВИП-персон.
Я же на негнущихся ногах пошла дальше. В душе горела надежда, что далекая дверь выведет меня на пожарную лестницу, по ней я спущусь вниз и выберусь из здания на улицу.
Моя подруга сама продемонстрирует свои груди клиенту, когда выздоровеет. Ничего, персона хоть и ВИП, подождет, на подобное мы с Ангелиной не договаривались. Этот толстяк, чего хуже, еще целоваться полезет.
Я уже была в двух шагах от двери с круглыми окнами, за ними угадывалась лестница. Сбоку от меня две полуоткрытых двери вели в душевые и санузлы.
Тьма метнулась из дверного проема, и меня втянули внутрь. Я не сразу поняла, что произошло, потому как, очутившись во мраке, потеряла всяческую ориентацию.
Я довольно сильно испугалась, когда что-то холодное и твердое уперлось в живот, а вокруг только темнота и редкие отблески, как звезды.
На спину навалилось тяжелое, вдавливая в скользкую поверхность. Горячее дыхание опалило ухо.
– Сла… Ик… денькая моя, иди к папочке, ему совсем плохо…
Рука споро задрала короткую юбочку и полезла было в несуществующие труселя…
– Это еще что такое? – послышался хриплый и довольно-таки молодой голос, над все тем же ухом. Я дернулась, но руки, прижимавшие к раковине, держали крепко, пока ладонь с растопыренными пальцами исследовала потаенные окрестности, сравнивая правую и левую строну. Что сказать, на холмике Венеры прическа и вправду была ассиметричной. Это была воистину минута позора. Всегда бледная и белокожая, я покраснела как свекла, благо в темноте не видно. – Занятно, новая мода? Ик… Такого еще не встречал. – Голос звучал уже более трезво, словно от неожиданного открытия говоривший пришел в себя.
Рыча, словно пес, незнакомец зарылся лицом в мои волосы, будто я букет цветов, втянул носом воздух и шумно выдохнул. Все это, не отлепляя от меня своих цепких лап.
