Подпрыгнув на месте, я машинально схватилась за сердце, которое от испуга, казалось, сейчас выскочит.
— Черт, вы меня напугали! — зло выпалила я. — Смотрю, похмельным синдромом вы не страдаете?
Выглядел зверь, как огурчик. Свежее лицо, еще влажные после душа волосы. Свежая одежда. Так и не скажешь, что всего несколько часов назад он не мог стоять на своих двоих.
Зверь осмотрел на меня с удивлением. Видно задумался, откуда я знаю про его ночное рандеву.
Я размяла свою вконец затекшую шею, убрала с лица волосы и, оттолкнувшись от пола, попыталась встать. С первого раза не получилось. Ноги запутались в одеяле. К следующей попытке я подошла более сдержанно. Убрала одеяло из-под ног и под пытливым взглядом зверя все-таки поднялась.
— Что так рано? У вас плохо со сном? — задала ему следующий вопрос, так как на первый не получила ответа. Лишь сощуренные глаза, смотрящие в мою сторону.
Я поправила на себе одеяло, дабы спрятать свою милую кружевную пижамку, и выпрямилась.
Зверь внимательно наблюдал за моими действиями. Особенно за обнаженными частями моего тела. Затем поднялся и быстрыми шагами подошел ко мне. Встал вплотную, и было видно, как он злится. Его желваки ходили ходуном. Мужчина смотрел мне прямо в глаза. А я в ответ делала то же самое.
Почему-то именно этому мужчине мне хотелось противостоять. Отвоевывать свой характер. В тот момент мне казалось особенно важным — выдержать его холодный и тяжелый взгляд. И я это сделала.
— Твой дерзкий язычок напрашивается на более полезное для него дело, нежели хамить взрослым дяденькам! — грубо ответил зверь. — Я бы советовал тебе быть осторожнее со словами и иногда думать, кому и что можно говорить! Иначе…
— Иначе что? — перебила я. А сама нервно теребила края одеяла.
Он зло зыркнул своими глазами и неожиданно взял меня за голые плечи. Притянул меня к себе и нагнулся к самому моему уху.
— Иначе я твой красивый ротик займу тем, что тебе не очень понравится! Я думаю, ты понимаешь, о чем я? — зверь говорил мне это шепотом, медленно растягивая слова. А у меня с каждым его словом к щекам приливала алая краска. А волоски на всем теле встали дыбом. — И судя по твоему дыханию и порозовевшим щекам, ты поняла, о чем идет речь!
Не желая больше этого терпеть, я оттолкнула зверя, и подобрав одеяло выше, обошла мужчину и шмыгнула в ванную комнату, предусмотрительно защелкнув за собой щеколду.
— Я тебя не отпускал! — послышался за дверью недовольный рык, энергия которого передавалась даже через дверь.
— А я и не спрашивала! — ответила я и показала язык двери, за которой стоял зверь.
Довольная собой, я включила воду в умывальнике. Едва я наклонилась над ним, как послышался требовательный стук в дверь.
— Открой и выйди! —потребовал зверь.
Но мне было наплевать на его требования. Пусть вначале успокоит свой мужской пыл.
— Ага! Бегу! Прям волосы назад! — тихо пробубнила я. И сбросив с себя одеяло, стала умываться.
Больше звуков за дверью не слышалось.
«Ну и слава Богу! Ушел!»
Я, конечно, все понимаю. И то, что я по сути в заложниках. И то, что у меня нет никаких прав на существование здесь. Но это ведь не дает ему права намекать на совокупление с ним. Тем более, в той форме, о которой он говорил.
Умывшись, я натянула одеяло обратно и осторожно, высунулась из ванной.
Зверя в комнате не было. Но зато был Александр. Он стоял, оперевшись на дверной косяк и держал руки в карманах. А на лице недовольное выражение. Словно лимон съел.
