Аделия Вега.
— Ты об этом ещё очень сильно пожалеешь, — сквозь зубы процедила она. — Николас. Оливейра.
Улыбнулся и отстранился, поднял свою зазнобу со стола и усадил на него уже, как положено, на задницу. Повторил предыдущие действия с плетением ещё дважды. Теперь если захочет, не сможет развязаться.
А мои слова ей точно не понравились. На хорошеньком личике отразилась кислая мина.
— Нет, — выдохнул в манящие губы. — Потому что я в своём праве, Веснушка. И никто не посмеет его у меня отнять. Тебя. Теперь ты моя. И только моя. Смирись.
Ухмыльнулся, уложил руки на женские бёдра, придвинув на край, с упоением наблюдая за тем, как расширяется зрачок в глазах цвета горных фиалок, как сбивается девичье дыхание, а в терпком аромате рома и ванили проявляются нотки возбуждения. Может быть в её голове ещё и существует отрицание. Но язык тела никогда не врёт.
— Что… ещё… за… нахр...
Не дал договорить.
Впился в болтливый рот жадным поцелуем.
Не удержался.
И так в последние несколько часов на одной силе воли выезжал. Ещё с момента как пришлось впервые её отпустить. Чуть там же не подох, пока вышагивал прочь от неё в сторону своего байка. А уж теперь, когда она так близко, так беззащитна, в полной моей власти…
Пьянящее ощущение.
Словно я несколько ящиков рома в себя залил.
Едва соображал, что творю.
Из состояния неадекватности вывел громкий неприятный звук, заставивший поморщиться и отстраниться от моей пленницы.
Умеет Рафаэль вовремя позвонить.
Даром, что сам в паре состоит и постоянно занят.
— О, ты обязательно ответь, братик же звонит, — умилилась моя рыжая бестия, заметив подписанное на экране имя. — Возьми, возьми… — посоветовала с завидным энтузиазмом. — Может, хоть сейчас он научит тебя, чтоб тебе начали нормально другие давать, — выдала нагло. — Говорят, в отличие от тебя, у него с этим проблем нет!
Я на это только глаза закатил.
— Конечно, нет. Кто его, по-твоему, учил всему? — хмыкнул, берясь за разрывающийся звонком телефон.
— Оу… даже так? — фыркнула огненная волчица и возвела взгляд к потолку. — Ну, неспроста говорят, если у самого хреново с достижениями на практике, хотя бы других научи…
— Надеюсь, мой член ты также хорошо будешь вылизывать, как болтаешь, а пока помолчи.
Разумеется, она не послушала.
— Надейся! Ты, Оливейра, вообще много на что можешь надеяться. И молиться! За собственное здравие, например! Потому что, мать твою, как только представится любая малейшая возможность, я тебя…
Не знаю, что она планировала сказать, хотя догадываюсь, да и телефон никак не затыкался, чтобы я мог продолжить нашу с ней пикировку, а потому я вынужденно засунул в болтливый ротик висящую рядом небольшую вафельную салфетку. Поглубже затолкал, чтоб точно выплюнуть не смогла, или как-то подбородком зажать конец и вытащить.
— Будешь хорошей девочкой и посидишь немного спокойно, получишь десерт в виде оргазма, — пообещал, широко улыбаясь.
— М-мм… — стало мне ответом, наряду с воинственным гневным блеском в фиалковых глазах.
— А вообще знаешь, тебе так очень идёт, — подмигнул и направился на палубу, по пути отвечая на звонок.
— Ты где? — брат, как и всегда, расшаркиваниями не отличился.
— На яхте. Стараюсь поскорее убраться подальше от берега.
В ответ послышалась насмешка.
— Что? — поинтересовался Рафаэль. — Слишком жарко припекает солнце в Картахене?
— Даже не представляешь насколько, — тоже усмехнулся, приблизился к бортику и облокотился на него, вглядываясь в горизонт.
