Кто бы сомневался.
Оборотень прошёл к импровизированному душу и только успел поставить меня на ноги, а сверху на нас уже полилась вода. Прохладная. Николас тут же настроил поток погорячее, после чего взялся за стоящий в углублении бутылёк с гелем, выдавил себе на ладони совсем не малое количество и принялся тщательно меня мыть.
Ну, как мыть…
Откровенно лапать!
Перехватила наглые конечности в тот же миг, едва осознала.
— А это обязательно? — поинтересовалась.
Вышло чуточку нервно. Но да ладно.
— Лады. Давай ты, — тут же уступил Оливейра.
Мои глаза моментально сами собой округлились.
— Я? — переспросила.
Ну нет уж!
У меня впечатлений и без того с избытком. Одни только зеркала чего стоят. Куда ни взгляни, всюду он. Весь такой здоровенный. Мускулистый. Загорелый. И по-прежнему со стояком.
Я его ещё и трогать буду что ли?
Где ж и когда я потом психику свою соберу…
В общем, от поданной им идеи я сто раз открестилась!
С таким же праведным негодованием во взгляде, пока на него смотрела, отрицательно помотав головой.
— На тебя не угодишь, Веснушка, — укорил мужчина. — Мне помыть нас не даёшь, сама — тоже не хочешь. Нет, я-то не против, чтобы ты ходила со следами моей спермы на твоём восхитительном теле, но подумал, ты такое не оценишь.
Тут он прав.
Я и не оценила.
А ещё, кажется, предательски покраснела.
И от него отвернулась.
В зеркала тоже постаралась больше не смотреть!
Опустила взор к своим пальцам, что по-прежнему судорожно за мужчину цеплялись. Так и не смогла решиться, что выбрать.
Хотя, нет. Ещё мгновение. И я всё решила.
— Выйди, — подумала ещё немного и добавила вежливо, почти мягко: — Пожалуйста. Я сама. Одна.
Не то, чтоб я вдруг стала отличаться чрезвычайной стеснительностью. Но тут же… как-то слишком личное, что ли.
Перебор!
— Когда в последний раз я оставил тебя предоставленной себе, ты чуть не убилась, — прошептал он мне в макушку, — так что нет, Веснушка, больше я такой ошибки не допущу, — покачал головой. — Если хочешь, можешь просто зажмуриться.
И столько предвкушения отразилось в его голосе…
Вмиг пробрало до мурашек.
Это. Сама его интонация. И последующее:
— К тому же, мне очень нравится наблюдать за тобой и прикасаться. Везде, где захочу. Я это ни на какие мольбы мира не променяю, — сказал, а его руки двинулись дальше.
По моему телу. И моя хватка — никакое ему не препятствие.
А раз так…
Шумно выдохнула. Поглубже вдохнула. Прикрыла глаза.
Отпустила…
Мужские запястья. Все свои предрассудки. Развернулась к нему снова лицом. Глядя прямо в глаза.
— Звучит так, словно я сама тебе нравлюсь, — обронила.
— Стоял бы я иначе сейчас рядом с тобой, пребывая вновь в возбуждённом состоянии? — отозвался Оливейра. — Я, может, и первый кобель Рио, но это не значит, что у меня стоит на всех подряд.
Его ладони опустились на мою поясницу. Я сама — подалась к нему ближе. И чуточку выше. Чтобы почти коснуться губами к губам.
— Откуда мне знать? — прошептала. — Прежде я таких кобелей, как ты, ещё не встречала.
— И не встретишь, — улыбнулся он мне. — Я такой один единственный.
— О, в этом я почти не сомневаюсь, — проговорила.
Собиралась добавить что-то ещё. Но забыла.
А всё эта улыбка…
Так бы и смотрела. Тонула. В ней. И в синеве его взора.
Если бы не помнила о том, кто он такой.
Хотя, если честно, именно здесь и сейчас то тоже как-то подленько и малодушно подзабывалось.
Ведь никто не узнает?
Тогда почему бы и нет…
