– Никаких пересудов не будет. Ты носишь повязку уже давно. И твой срок вдовьего одиночества тоже истекает. Очень скоро в твоей жизни появится мужчина, который будет тебя достоин.
– Красивый, отважный и сильный? – спросила Ида, пытаясь за игривым тоном скрыть напряженное ожидание.
– Да – красивый, отважный и сильный. И не надо считать это всего лишь вежливыми словами или утешительной выдумкой. Это правда. Так оно и будет.
– Я встречу его после того, как война завершится?
– Нет. Твой будущий супруг скачет сюда вместе с Вильгельмом.
Ида отшатнулась, с ужасом глядя на старуху. Старая Эдит никогда не говорила подобные вещи вслух, если не была в них абсолютно уверена.
– Норманн? – чуть слышно прошептала девушка. – Но ты только что сказала мне, что норманны явились забрать наши земли, и тут же говоришь, что я полюблю одного из них! Ты считаешь, что я способна на предательство?
– Глупое дитя, – мягко улыбнулась Эдит. – Разве я не говорила, что не весь наш народ умрет и не все наши обычаи исчезнут? Не бойся – такого не произойдет. Но в этом отнюдь не будет заслуги наших мужчин, – вздохнула она, и на миг ее бесцветные губы сжались в жесткую складку. – Сейчас они враждуют друг с другом, ослабляя себя в междоусобной борьбе. Когда придут завоеватели, наши мужчины объединятся, но будет поздно. Они одержат победы, но поражений их ждет гораздо больше, и еще до своей гибели они увидят, как их земли захватывают норманны. Будущее саксов уже никогда не будет связано с саксами-мужчинами. – Печальный голос Эдит вдруг стал увереннее и тверже. – Оно – в руках саксонских женщин, которые станут женами норманнов. Если эти женщины будут разумны, они выучат язык норманнов, но сохранят традиции саксов и позаботятся о том, чтобы их дети могли говорить и по-английски. – Старая Эдит повернула голову к Иде и едва заметно улыбнулась. – Вижу, тебе совсем не нравится правда, которую я поведала.
– Кое-чему я могу поверить, но… делить ложе с врагом? – Ида отрицательно качнула головой, крепко сжав рукой застежку своего плаща. – Неужели для того, чтобы продолжить жизнь своего народа, саксонские женщины должны стать шлюхами?
– Не шлюхами. Женами, хозяйками дома, матерями, хранительницами памяти о прошлом. Вижу, ты совсем не желаешь прислушиваться к тому, что я тебе говорю, не желаешь трезво мыслить и стараешься закрыть глаза на правду; но не забывай моих слов, Ида из Пивинси! Обещай мне, что ты хорошенько запомнишь их и как следует обдумаешь.
В голосе старой женщины послышались нотки горечи, и, подумав, что эти слова Эдит могут оказаться ее последним напутствием, Ида ласково обняла свою собеседницу.
– Я слушала очень внимательно, Эдит, и я все запомню. Но хватит об этом. – Она отодвинулась обратно к огню. – Мое сердце просто разрывается от таких горестных и печальных вестей. Лучше посмотри, что у меня для тебя есть. – Ида опустила руку в холщовый мешочек и начала перечислять дары, извлекаемые ею на Божий свет: – Горшок с медом, сладкий сыр, хлеб и бутыль с прекрасным вином.
– Принеси мне нож и чашки, – довольно улыбнулась старуха. – Сейчас мы устроим себе небольшой праздник.
Ида поднялась с пола и подошла к столу.
– Ты не хочешь что-нибудь спрятать про запас?
– В моем возрасте, малышка, уже не думаешь о запасах, – пробормотала Эдит, принимая нож из рук Иды. – Ведь то, что я отложу на завтра, я могу не попробовать уже никогда. Я постоянно говорю себе: «Делай это сейчас, старая ворона, потому что в могиле ты этого уже не сделаешь». – Старуха рассмеялась. – Наш добрый Господь не будет ждать, пока я покончу со всеми этими вкусными вещами, чтобы наконец призвать меня к себе.
