— Дай хоть перевяжу, - спохватывается Снежана, когда я возвращаюсь в спальню. Видимо вспоминает, что может получить сверх положенного, если будет хорошо стараться, а ее приступ истерики этому никак не способствует.
— Свали на хер и сделай так, чтобы я тебя не видел, - говорю, накидывая рубашку.
К пяти часам вечера я успеваю купить преуспевающую электронную газету, которая заметно портила жизнь моим изданиям. Она, конечно, не стоит тех денег, что пришлось отвалить, но я все равно не собираюсь использовать ее по назначению, разобью на пару мелких изданий, а продам по кускам. Так я обычно поступаю со всем, что усложняет мне жизнь: покупаю, ломаю и выбрасываю.
А когда я готов поверить, что жизнь налаживается, на горизонте появляется мать. Вместе со своей вечной протеже – Анечкой из рода Беловых. Дочери того самого музыкального продюсера, который специализируется на раскрутке молодых звезд. Он и из Анечки пытается вылепить этакую Рианну отечественного разлива, но пока что продукт отцовской любви больше похож на Рианну версии «тот самый дешевый Китай».
Зато моей матери Анечка очень нравится, и она даже не скрывает, что заделалась нашей сводней. Только потому, что в руках моей семьи основные медийные каналы и издания, я не даю спелтням об их тесной дружбе расползаться дальше положенного. Не потому, что мне неприятно быть заочно сосватанным, а из здравого расчета. Пока я хожу в статусе почетного холостяка, многие богатые папаши предпочитают не сраться со мной в открытую. Как знать, вдруг придется породниться.
Мать сухо чмокает меня в щеку и тут же заявляет, что я просто обязан сводить Анечку на прогулку по пляжу и показать ей местные достопримечательности, как будто мы не на долбаном тропическом курорте, а в Лондоне или Париже.
— А это кто? – спрашивает она, когда в баре гостиницы ко мне подходит Снежана и, как порядочная, отрабатывает свои деньги попыткой меня приласкать. На этот раз я это позволяю, потому что Анечке самое время открыть глаза и увидеть человека, за которого ее хочет выдать моя мать. Судя по ошалевшим глазам «китайской Рианны», она была обо мне лучшего мнения.
— Это проститутка, - говорю я, опрокидывая в себя порцию белого рома. Горло обжигает приятной горечью, словно я без последствий проглотил лезвие. – Я забочусь, чтобы не подхватить заразу от местных. Считай, что это прививка.
Мать жует губами и укладывает ладонь Анечки себе на сгиб локтя, похлопывая с покровительством всесильной женщины.
Анечка, конечно, не страшилище, но точно не в моем вкусе. Хотя бы потому, что меня не привлекают поделки врачей. На ее идеально ровном носу, яблочках щек, разрезу глаз и даже сиськах висят пятизначные ценники. Не представляю, что должно случиться, чтобы мне захотелось держать возле себя ходячую рекламу пластической хирургии.
Но что-то все-таки случается.
— Мы ужинаем вместе с моим братом, - говорит мать. – Ты должен пригласить Аню.
Ужин с Димой.
Хотя, нет, правильнее будет сказать – целый длинный вечер с Кирой.
Моя мать ведет какую-то свою игру, но что-то мне совсем не хочется вникать в ее планы.
11. Глава одиннадцатая: Кира
Глава одиннадцатая: Кира
— По-моему, к этому образу чего-то категорически не хватает, - вкрадчиво говорит Дима, когда я верчусь перед ним, только что встав из кресла стилиста.
Толкает меня к зеркалу… и я знаю, что будет дальше. Он частенько проделывает один и тот же «трюк» - становится сзади и надевает на шею дорогое украшение. Сегодня это обруч из белого золота с сапфировой подвеской в форме ракушки. Красивая вещь, которая бы обрадовала любую женщину, а меня душит, как будто на шею накинули петлю.
