При упоминании стейке из тунца у меня в животе урчит так громко, что самой неудобно. Оказывается, я чертовски голодна, что обычно всегда бывает со мной после стресса. В квартире так аппетитно пахнет чем-то домашним и вкусным. Очень похоже на блинчики… От этого родного и уютного запаха хочется разреветься. Когда я последний раз ела домашнее? Кажется, полгода назад, когда мама прилетела на пару дней из очередной международной командировки. Тогда я наготовила пир горой, но её срочно выдернули обратно во Францию, даже не успела и притронуться к еде. С тех пор и не подходила к плите. Для себя кашеварить нет ни сил, ни желания, а больше мне не для кого.
Странно, но мне действительно хочется приготовить что-нибудь для этого самодовольного мажора, а потом смотреть, как он уплетает мою стряпню. «Стоп, Соня! Ты поплыла, девочка. Этот кобель всего лишь хочет завалить тебя в койку, а ты уже готова ему борщи варить, дурочка наивная! Не забывай, в первую очередь должна получить от него всю информацию, а потом выбросить из головы. Ты всего в шаге от работы своей мечты! Бюро журналистских расследований ждёт тебя!»
Наверное, надо воспользоваться ситуацией. Ужин — отличный способ разговорить Первых и попытаться узнать о подпольных боях. Еда развязывает язык похлеще алкоголя. Мама всегда говорила, что из сытого мужика можно вить верёвки. Только вот сегодня вечером я, как назло, занята. Ведь наконец-то решилась на то, чего давно хотела.
— Сегодня не получится. У меня самое важное и судьбоносное свидание… — произношу тихо и опускаю голову. Чёрт, я же ещё голая! — Ты не мог бы принести мои вещи? Я хочу одеться.
Лицо Демьяна становится хмурым, густые брови сходятся к переносице, а волевой подбородок упрямо выдвигается вперёд. Кажется, он меня сейчас просто-напросто выставит за дверь в чём мать родила.
— Точнее, у меня не совсем свидание, вернее — оно не с человеком! — начинаю тараторить. — Вечером пойду в приют для, чтобы забрать котёнка. Он совсем крохотный, а ещё у него проблема с передней лапкой, её вылечили, но малыш всё равно хромает. Поэтому вечером я привезу его домой и буду с ним, чтобы ему не было страшно.
Глаза парня округляются, он пытается что-нибудь сказать, а потом вдруг начинает смеяться, да так заразительно, что тоже улыбаюсь, чувствуя, как тает ледяная стена между нами.
— Ну если он хромой, то можно назвать его Джон Сильвер! — мажор вдруг поднимает на меня искрящиеся ореховые глаза, рассматривая меня внимательно. — Кстати, как тебя-то зовут, чудо? Блин, у меня такое ощущение, что мы с тобой встречались, но хоть убей не помню где.
— Меня Соня зовут! — произношу смущённо.
Хочу добавить, что мы с Демьяном учимся в одном институте, только он на программиста, а я — на журналиста. Но вовремя прикусываю язык. Не хочу, чтобы он знал о моей деятельности, ведь это может вызвать у него подозрения. Поэтому просто пожимаю плечами.
— А я Демьян!
Парень протягивает мне руку, на которой ещё заметны отпечатки моих зубов. Кровь уже не капает, и то хорошо.
