Друзья молча переглянулись.
– Эх вы, потерянное поколение, – махнул рукой кадровик и уже более сурово выговорил Муратову, – и не твое это дело, Аян, вмешиваться в разговоры старшего по званию. Иди машину вызывай. А ты, старлей, – повернулся полковник к Ахметову, – чтобы сегодня в десять ноль-ноль был у меня.
2
Ровно в 10.00 Ахметов, в форме старлея морской пехоты, постучал в дверь кабинета полковника Салимова.
– Разрешите войти, господин полковник?
– Заходи, – позволяя, махнул рукой хозяин.
Старлей почти строевым приблизился к столу и начал представляться:
– Господин полковник…
– Не ори, – морщась пресек Салимов. – Что у вас у военных за манеры? По кабинету, как по плацу… Орать во все горло, как на параде… Запомни, старлей, высокие кабинеты тишину любят.
Не обращая внимания на Ахметова, по-прежнему стоявшего по стойке смирно, полковник не спеша подошел к шкафу, открыл потайной мини-бар, достал два бокала, плитку шоколада и бутылку коньяка. Расставив все на столе и осмотрев композицию, удовлетворенно хмыкнул. Усаживаясь в кресло, взглянул на перекидной календарь и пробормотал:
– Совещание провел, людей на трудовые подвиги настроил, пора и о своем здоровье подумать, – после чего уже громче дал команду. – Что стоишь как истукан, закрой дверь на ключ и присаживайся.
Полковник на четверть наполнил бокалы и продолжил поучения:
– В кабинетах чокаться, как и орать не принято, даже если ты командир мотострелковой роты. Говоришь «прозит», глядя в глаза собеседнику и поднимаешь бокал. Пьешь медленно и мелкими глотками, задерживая напиток во рту, а не как вы военные привыкли, спиртягу стаканами и залпом глушить.
Проконтролировав, что старлей сделал все правильно Салимов, развалившись в кресле, распорядился:
– Твое личное дело я уже прочитал, там ничего интересного. Даже ушлая агентура военной контрразведки при пристальном изучении не нашла за что зацепиться. Поэтому давай поподробнее с того места как ты попал в КФОР на американские курсы аналитиков.
– На пост приехал вестовой и передал бумагу командиру, тот вызвал меня и приказал двигать в штаб, – доложил Ахметов.
– Ты от этих военных рапортов давай… начинай отходить. Ты же аналитик. В твоем рассказе вышестоящему начальнику все должно быть красиво и логично, а не так кратко и бестолково. События должны плавно перетекать из одного в другое. Понятно?
– Так точно, – выпалил Тимур.
– Ну вот опять. Чтобы я этого больше не слышал, а то выгоню. Понятно?
– Да.
– Уже лучше, но работы с тобой еще не початый край.
Полковник сделал перерыв на новую порцию конька и проследив как старлей произносит «прозит» и пьет, сделал заключение:
– На курсы аналитиков тебя видимо майор, который в штабе остался, определил. Как его фамилия была?
– Бериков.
– «Редкая» фамилия, – с иронией заметил Салимов. – А как ты ее узнал, ведь у вас только позывные в ходу были?
– Когда в минобороны командировочные и проездные документы выдавали, там вместе с моей его фамилия напечатана была.
– Дилетанты, – сделал заключение полковник. – Фамилия левая. Майор скорее всего из ГРУ. И тебя они за твой английский язык в эту армейскую разведку просматривали, но почему-то ты им не приглянулся… Мне тоже… Со своим скудным словесным багажом ты на тугодума больше «тянешь», чем на аналитика. Будем смотреть дальше. А как ты к нам в КНБ попал?
– Сразу после возвращения из Косово, пока я еще в распоряжении Минобороны был, меня куратор из военной контрразведки вызвал и сделал предложение, предупредив, что оно сильнее приказа и от него нельзя отказываться, а то завтра же поеду в самый захудалый гарнизон, где сопьюсь и бесславно закончу свою карьеру.
