– Сдаешься? – поинтересовался капитан.
– Да пошел ты! – прорычал Мамаев.
– Неправильный ответ, – покачал головой Андрей. – Попробуем еще раз… – голова Стаса почти уперлась лбом в пол. – Сдаешься?
– Сдаюсь… – выдохнул Мамаев.
– Будешь паинькой?
Ответом послужил лишь неразборчивый клекот.
– Не слышу, – заметил Вербицкий.
– Буду, – прохрипел Стас.
– Ну, вот и сразу бы так, – кивнул Андрей, разжимая руки.
Мамаев упал лицом на пол, скрючился, схватившись за вывернутое плечо.
– Надо его связать, – робко предложил кто-то из девушек.
– Придумайте чем, – ответил Вербицкий, снова поворачиваясь к Олегу.
При помощи капитана тот, наконец, поднялся на ноги. Плечо дернуло, и он не смог сдержать гримасы.
– А рану и впрямь хорошо бы перевязать, – сказал Андрей.
– Я отведу его в медотсек! – вызвалась Галя.
– Ксюшу тоже захвати, – предложил капитан. – Смажь ей ранку – черт ее знает, что за дрянь могла быть на этой железяке – и дай выпить чего-нибудь вроде валерьянки – ну, или посильнее чего, если там найдется.
– Валерьянка мне и самой бы не помешала, – заметила Галя.
– Ксюшу отведу я, – заявила между тем Инна. – Моя группа – моя ответственность.
– Как закончите, спускайтесь вниз. – Олег даже не сразу понял, что последнюю фразу произнесла Кора. Распорядительница стояла возле арки, вклинившись между Артемом и Димой.
– Вниз? – обернулся к ней Вербицкий. Если появление Коры его и удивило, то вида капитан не показал. – Зачем вниз?
– Вы же спрашивали про шлюз? – с невинным видом спросила она. – Через полчаса у вас будет возможность его открыть. Хотя… – Она умолкла, словно внезапно задумавшись.
– Что – хотя? – спросила Инна в повисшей в коридоре тишине – смолкли даже жалобные стоны Мамаева на полу.
– Хотя я по-прежнему не советовала бы вам этого делать, – закончила фразу распорядительница.
«Ковчег», день второй
Оранжевая плита, преграждавшая ранее проход, была теперь на три четверти вдвинута в стену, и стало видно, что в толщину она не менее полуметра – отдельный привет ударам с ноги и глубокомысленным рассуждениям о таране. За ней оказались ворота, напоминающие раздвижные двери вагона московского метро – две металлические створки с прозрачными окошками, сквозь которые можно было разглядеть контуры какого-то темного помещения – разве что надписи «Не прислоняться» на стекле не хватало.
Задержавшись в медотсеке, Олег и Галя спустились к шлюзу одними из последних. На юноше была серая форменная футболка – его собственную, рваную и залитую кровью, пришлось выбросить. Что же касается самой раны, то от нее чудесным образом не осталось и следа – по крайней мере, внешне: рваный разрез затянулся, и если первые минуты о нем еще напоминала бордовая извилистая молния на коже, то теперь исчезла и она, полностью слившись с желто-красным московским загаром. Боли тоже больше не было, однако ее вполне могли заглушить анестетики, но шрам-то куда делся? Этого юноша понять не мог. Так не бывает – разве что во сне!
Последнюю версию он рассматривал всерьез и по пути к шлюзу дважды ущипнул себя – сначала за руку, потом, задрав футболку, за бок, – а когда это не помогло, попросил об аналогичной услуге Галю. Та сперва почему-то смутилась, но потом от души прищемила ему кожу у локтя острыми ногтями – так, что у Олега чуть глаза на лоб не вылезли.
– Прости, – покраснела девушка, заметив его реакцию.
– Ничего, я же сам просил, – пробормотал он, потирая больное место.
