Не выдержав, я заржал, а Таня спросила:
– Ты такой великий маг, что с легкостью можешь раскрывать подобные секреты первому встречному?!
Я в недоумении посмотрел на нее, но она и не думала шутить, говорила все совершенно серьезно!
– Танюш, ну какая же ты «первая встречная»? Ты для меня сейчас самый близкий и дорогой человек!
Прозвучало это немного двусмысленно, Таня зарделась и отодвинулась от меня.
– И вообще, какие же это секреты? Я могу рассказать таких еще много… – Вдруг меня кольнуло подозрение: – Или я сказал какие-то знакомые тебе слова?
Таня не стала уточнять, только кивнула. А вот это уже становилось интересным – что из наследия Древних тут сохранилось и можно использовать привычным образом (типа машин, пистолетов, микроволновок).
– А есть заклинания, которые работают без артефактов?
– Конечно, для простейших достаточно произнести формулу, и все.
– И это может сделать любой, кто выучит формулу?
– Только тот, кто обладает магическими способностями.
– Так что же важнее – формула или способности?
– Одно без другого не работает.
– А для кого же говорят формулу?
– Как для кого?
– Ну, ее же можно произнести в уме, записать на бумажке. Значит, есть кто-то, кто ваши пожелания выслушивает как осмысленные, потом получает в качестве платы частичку вашей магической силы и исполняет?
Таня долго молчала.
– У тебя какие-то извращенные мозги. Самые обычные и привычные вещи ты выворачиваешь наизнанку, и теперь я даже не знаю, что думать и говорить.
– Так может, просто покажешь какое-нибудь простенькое заклинание?
Таня с сомнением покосилась на меня, затем прочитала что-то коротенькое, типа «громхыз чарун рукидан», и на ее поднятой ладошке загорелся небольшой огонек. Я с интересом осмотрел его и ничего не понял – ладошка чистая, ничего нет, но огонек горит, прилепившись к руке. А когда Таня перевернула ладошку, огонек продолжал гореть, но уже вниз, не обжигая руку. Мое уважение к местным фокусникам резко возросло.
– А я так смогу?
– Не знаю.
– А что означали слова и на каком это языке?
– Не знаю, их заучивают просто как формулу.
Я попробовал на вкус эти дурацкие словечки – «громхыз чарун рукидан», и во рту появился какая-то неприятная оскомина. Не, мне такое не нравится.
– Тань, а можно я попробую сказать что-нибудь свое?
– Попробуй.
Я, вспомнив наши киношки, направил руки в сторону огромного дуба, мимо которого как раз проходили, забубнил «тринитротолуол гидрат хлорид асбесто сероводород», затем сделал толкающее движение в сторону дуба. Глянул на Таню, но вместо ожидаемого почтения и уважения увидел только откровенно насмешливую улыбку.
– Вань, ты у себя на родине всегда так деревенских простушек обманывал?
– Это почему? – не понял я.
– Так сразу же чувствуется, что вибрации формулы не те. Может, они и будут работать, но никак не с деревом.
Расколола меня Таня мгновенно, посмеяться бы и забыть, но я среагировал неправильно – внутри поднялась неожиданная обида и ярость. С какой-то непонятной злостью снова направил руки в сторону дуба, а вдогонку послал ругательство: «Да чтоб ты сгнило!»
Повернувшись к Тане, криво улыбнулся.
– А так лучше?
Но Таня, вместо того чтобы еще раз посмеяться надо мной, не отводила взгляда от дуба.
– Ваня, ты перестарался и сделал что-то страшное!
– А что я вообще сделал?
– Пойдем посмотрим.
Мы подошли к дубу, Таня тщательно его осмотрела, даже послушала, прикладывая ухо к стволу.
