Чекист задумчиво почесал щетинистый подбородок, подозвал к себе Тамбова, сказал тому, чтобы он ждал условного сигнала, а сам развернулся и, поудобнее перехватив в руках ППШ, направился было в сторону аэродрома, явно собираясь штурмовать цель в одиночку.
– Вы куда? – остановил его я, широко распахнув глаза.
– Пойду пленных свяжу и перевяжу, раз ты говоришь, что там генерал валяется. А то помрёт ещё. Ведь генерал всё же – это тебе не хухры-мухры. Да и лётчиков немецких выкурю.
– Может быть, я с вами, товарищ лейтенант госбезопасности? – предложил Тамбов.
– Отставить, – помотал головой тот. – Я уже вам говорил: вы слишком ценны.
– Тогда меня возьми, товарищ командир, – крикнул сидящий на дереве Садовский. Потом посмотрел на обалдевшего меня и спросил: – Лёшка, я тебе вроде бы пока не нужен? Ты ж вроде бы почти всех пострелял? Так я схожу тогда? А? А то одного его отпускать никак нельзя. Мало ли чего. Давай я с ним пойду?
– Конечно иди, Михаил. Не одному же товарищу лейтенанту государственной безопасности атаковать всю воздушную гавань, – наконец придя в себя от шока, сказал я, а потом негромко добавил: – А вот вдвоём – другое дело.
Воронцов дождался, пока Садовский слезет, поправил каску, чуть пригнулся и, взяв ППШ наизготовку, пошёл на зачистку. Садовский двинулся за ним.
«Вот люди из чистой стали. Вдвоём аэродром штурмуют, и никто даже о безрассудности самой поставленной задачи не то что не поспорил, но даже и не задумался!» – пришла в голову ошеломительная по своей грандиозности мысль.
Старший лейтенант посмотрел вслед уходящим, перевёл взгляд на меня и спросил:
– А мне когда? Ведь чем скорее, тем лучше. Самолёт глянуть нужно.
– Глянете, но чуть позже. Сейчас мужики до цели доберутся, и если всё нормально, то вы пойдёте к ним, – пообещал я.
– Хорошо, – ответил тот и, поднеся к глазам бинокль, стал осматривать аэродром.
Я тоже вернулся к прямым обязанностям и принялся искать возможные цели на лётном поле, не забывая при этом краем глаза контролировать постройки. Когда понял, что все отработанные точки в контрольной зачистке не нуждаются, сфокусировал основное внимание на зданиях, как на потенциальных местах, в которых могли находиться враги.
А тем временем мои штурмовики, чуть пригнувшись, быстрым шагом приближались к машинам, стоящим у самолёта. Пока они наступали, я успел подстрелить двух любопытных солдат вермахта, которые решили высунуться из окон контролируемого мной объекта и посмотреть, что на белом свете делается. Посмотрели и от увиденного тут же умерли, получив по пуле в голову.
Штурмовики тем временем дошли до кортежа и что-то прокричали лежащим у взлётно-посадочной полосы офицерам. Те ответили, и Садовский направился к ним, обходя стоящий автомобиль с одной стороны, а Воронцов – с другой.
Не прошло и минуты, как оба офицера были обысканы, разоружены и связаны по рукам и ногам. Наручников, разумеется, в наличии не имелось, как и верёвок, поэтому путы пришлось сделать из всё тех же солдатских ремней, снятых в качестве трофеев с бывших охранников генерала.
После того как работа была сделана, Садовский что-то крикнул в дверь самолёта. Потом взял оружие наизготовку и собрался подняться по лестнице, но в этот момент Воронцов его остановил и тоже что-то прокричал. Затем приблизился к генералу, резким движением поднял того и показал рукой на самолётную дверь.
