– Вот именно, – снова согласилась Александра. – Троих.
– Подожди, – хрипло ахнула Олеся, – ты хочешь сказать, что они… что это они и есть те самые гады?
– Вот именно, – словно заезженная пластинка, опять повторила Саша. Ей было невыносимо противно.
– А ведь похоже на правду, – закрыла рот ладонью впечатлительная Наталья. – Неужто они?!
– Они самые. Во всяком случае, это очень вероятно.
– И что нам теперь делать? – испуганно прошептала Олеся.
– Рассказать обо всём милиции. – Саша горела жаждой справедливости.
– Не, – замахала руками Олеся, – тут я пас! Я не стукачка!
– И я! – вытаращив для убедительности глаза, тоненьким голосом поддакнула Наталья.
– Были б чужие – это одно, а тут свои, знакомые, – снова затрясла головой Олеся.
– Да что ты мелешь, Ермохина?! – возмутилась Саша. – Ты на девочку посмотри! Видишь, что они с ней сделали?! Знакомые эти. Не удивлюсь, если дубиной этой по голове дали, чтобы убить. А не только оглушить. Просто не вышло у них ничего. Или девочка крепче, чем они ожидали, оказалась. Мы должны обо всём рассказать милиции. Обо всём, – с нажимом повторила она.
– Я читала, что жертвы насилия сами часто виноваты… – вмешалась Наталья. – Вот что её сюда понесло?! Да ещё одну? Она же их спровоцировала!
– Наташ, Наташка! – задохнулась от возмущения Саша. – Что ты несёшь?! Разве можно чем-нибудь оправдать вот такое?! А нас зачем сюда понесло? И с нами вполне могли вот так же…
Все помолчали: Александра сердито, Олеся с Натальей смущённо и растерянно.
– Этак нам ещё и в суде выступать придётся… – нарушила тягостное молчанье именинница.
– Скорее всего.
– Я не хочу.
– Я тоже не горю желанием. Но необходимо, – отрезала Саша.
Поняв, что переубедить её не удастся, Олеся с Натальей страдальчески повздыхали, но всё же согласились с ней. Может, будь у них время, они и передумали бы. Но буквально через пару минут с дороги послышался звук сирены, сначала одной, потом, следом, другой. Саша снова вернулась к Кате и села с ней рядом, с облегчением убедившись, что та всё ещё дышит.
Дальше всё закрутилось с такой скоростью, что Саша помнила только, как доктор и вызвавшийся помочь ему молоденький милиционер, спешно уложили на носилки Катю и буквально бегом кинулись вверх по склону, туда, где ждала «скорая». Потом оставшиеся милиционеры осматривали полянку и опрашивали их с девчонками.
А потом было опознание. Благодаря их показаниям насильников арестовали в тот же вечер. Домой Саша попала лишь под утро. И долго ещё не могла уснуть, вспоминая истерзанную Катю и её мучителей: Мошкина, Корзина и Ванякина. Вспоминая и не понимая, как можно из простых парней превратиться в изуверов?
Суд был строг, всех троих обвинили в изнасиловании, попытке убийства и сопротивлении полиции при задержании. Все трое получили большие сроки. Катя, к счастью, выжила, и Саша частенько вспоминала о ней, боясь представить себе, как живётся ей все эти годы, прошедшие с того страшного июньского вечера. И ещё она иногда вспоминала ненавидящие взгляды, которые бросали на них с подружками, насильники в отделении милиции и позже в суде.
