– Эмилия, раздень меня поскорее, – попросила она.
Улегшись в постель, Офелия не могла сразу заснуть. В голову полезли противоречивые мысли о поведении Рэдклиффа: да, он исполняет свой долг, тратится на ее туалеты, продвигает в высших кругах – но разве не из чистого самолюбия? Не похожа его игра на ухаживание. Мысль о том, что граф, вероятно, влюблен, была ей смешна и противна. Такой как он не променяет свободу на домашний очаг и не свяжет себя узами даже из прагматической цели.
– Дорогая, женятся лишь дураки, – ответил он сегодня даме, упрекнувшей его в холостяцком образе жизни. – Это такой же неписаный и непреложный закон, как английская Конституция.
Пусть Офелия не слишком опытна, зато знает, что влюбленные так себя не ведут. Даже коварные соблазнители из «Памелы» с «Клариссой»[31] льстят, исполняют капризы и делают комплименты – а Рэдклифф норовит нарушить ее спокойствие и уязвить странным сравнением. И при этом никаких вольностей – только взгляды и речи, которые мисс Лейтон, возможно, толкует по-своему.
С досадой ткнув кулаком подушку, Офелия перевернулась на другой бок, дабы не видеть над зеркалом ангелков-путти, чьи бесстыдные позолоченные тела поблескивали в свете луны. А если он прав, и все дело в ней, выбравшей льва? Нет, не любит она его! Да и способна вообще любить хоть кого-то – искренне, чисто? Недаром так жарко делалось ей от его шепота в ложе и так приятно млеет уставшее тело теперь от мысли об этом… Вдруг есть в его словах доля истины? Нет, она обязана разгадать, что у Рэдклиффа в сердце и на уме, чтобы не дать ему над собою власти.
Офелия встала и нащупала в полутьме умывальный кувшин, чтобы ополоснуть лицо студеной водой.
Дождями Альбион славится издревле, и над Рэдклифф-Холлом с утра сгрудились тучи. Бросаясь с высоты, капли звонко разбивались о крышу.
Офелия тенью бродила по дому, который после вечера в опере представлялся ей пустым и безрадостным. Ей бы ликовать, что Дориан живет в городе уже больше недели, только без него еще мучительнее и мысли не оставляют в покое.
Изголодавшись по обществу, Офелия не сторонилась теперь и компании слуг. К примеру, на днях она заглянула в кладовую, где проводила ревизию экономка. С Сарой Бейли за все время житья в Рэдклифф-Холле Офелия говорила даже реже, чем с Томасом: такой собранной и деловитой казалась старушка. Хозяину на глаза лишний раз не покажется, праздно судачить не станет – одним словом, безупречная прислуга безупречного господина. Офелия долго не решалась к ней подступиться, да и теперь тянула время не интересными ей хозяйственными вопросами.
– Вы давно здесь служите? – наконец, решилась она.
– Порядком, мисс, застала еще старого графа.
– А нынешний лорд Рэдклифф… Что он за человек, как вы считаете?
– Молодой-то хозяин? – от удивления миссис Бейли оставила считать склянки. – Господь с вами, мисс Лейтон, мне ли судить?
Но Офелия осмелела настолько и для верности встала к комоду вплотную.
– Прошу вас, скажите! Я никому не передам, обещаю.
Старушка поколебалась, хуже ли будет говорить о хозяине в его отсутствие или отказаться удовлетворить любопытство его подопечной. В конце концов, миссис Бейли смягчилась, и ее увядшие руки снова запорхали у банок с вареньем.
– Если хотите мое мнение, мисс, наш молодой господин – человек многих достоинств. Учен, деловит. Всем пошли Господь такого хозяина! Уж сколько на свете живу, ни разу не жаловалась. Да что я, мисс Лейтон, вам и самим все известно.
