Джина принялась готовить кофе. Это больше смахивает на ритуал, нет, на игру. Два бумажных стаканчика. Она зубами открывает пакетики. Медленно, будто заговаривая волшебное снадобье, высыпает содержимое. Пахнет бесподобно! Сухим молоком и некрепким кофе.
Люблю кофе лучших сортов. Арабику. Черный, очень горячий, без сахара. Способный взбодрить слона. Джина подливает воду из бутылки. Понятно! Мы будем пить холодную, сладкую жижу. Ну и пусть! Не в моем положении кочевряжиться. Джина идет к столу, берет карандаш. Вид у нее очень сосредоточенный. Перемешивает напитки. Сегодня она какая-то более спокойная, уравновешенная. Наверное, потому что нанесла себе увечья. Таким образом она выпускает из души боль и страх?
Она совершенно не похожа на отца. Хендрикс привлекательный для женщин, а Джина больше напоминает куклу, которая, по задумке маркетологов и производителей, должна была затмить Барби и Синди, стать любимицей и лидером продаж. Но что-то пошло не так. Кукла получилась неплохой, но странной. Со слишком характерными чертами. Такую игрушку обычно хочется изрисовать фломастерами, побрить отцовской бритвой наголо, одеть в пекарскую фольгу вместо красивого платья и запустить в космос. Космическая Джина.
– Маме, говорят, лучше. Если я не подведу, то на Рождество мы поедем на водопады. Ты была на водопадах?
Джина протягивает стаканчик. Киваю в знак признательности.
– А на какие ездила?
Она меня не так поняла. Не была я на водопадах, хотя их полно в штате. Мне не нравится бывать в таких местах. Там появляются гнусные ощущения, будто люди используют созданные природой шедевры. Вытаптывают траву, мешают животным и птицам устраивать водопой и всякое такое. Уж лучше картинные, скульптурные галереи и показы мод. Это хотя бы плод труда человечества.
– Да, мы с мамой одинаковые. Правда, у нее болезнь проявилась позже. После родов меня, – отхлебнув, произносит она.
Повторяю за ней. Глоток. Ну и гадость! Как ни крути, а напиток дерьмовый.
– Знаешь, что меня мучает?
Не знаю. Что?
– Как так вышло, что папа лечит больных, а на самого свалилось такое несчастье? Как считаешь, это злой рок? Насмешка судьбы?
Понятия не имею. В жизни вообще всё устроено крайне несправедливо.
– Чем больше думаю об этом, тем становится хуже. Иногда мне очень хочется удалить этот ужасный сбой. Отмотать время назад. Чтобы папа не шел в медицинский, не встретил маму, а женился на другой женщине. Они родили бы здоровую, вот так ты, девочку. И жили спокойно.
Не по себе. Похоже, Джина раскусила меня. Но хуже всего, что я – именно здоровая. Но жестокая и злая. У меня было всё, чтобы жить счастливо и долго. Джина рушит себя, я – рушу и свою жизнь, и чужие.
Ее добродушный взгляд.
– Да ты не унывай, Барб! Мне бы в палату телевизор. Тогда и житуха, возможно, наладилась бы.
Вряд ли. По телеку показывают одну муть и глупости, а мое существование и без ящика – одно сплошное шоу.
Джина придвигается ближе.
– Хочешь закинуться?
Что? Повтори!
Она достает из-под пледа прозрачный пакетик. Внутри какие-то капсулы. Крупные, как личинки. Значит, она не шутила. Но откуда?
– Так! Мне семь штук, а тебе и пяти для начала хватит.
Высыпает капсулы в горку на пледе. Начинает отсчитывать.
– Одну мне, одну – тебе. Две… три… – шевелит губами, словно первоклассница, которая только недавно научилась счету.
Вечер перестает быть томным! Искорка неистовства. Чем бы я ни занималась, это ощущение всегда было наиболее будоражащим. Побег от скуки, уход от болезненных мыслей. Черная магия, хаос.
