С грохотом затворяет шкаф, импульсивно открывает ящик письменного стола. Выгружает стопкой учебники и тетради. Из кармана сумки достаёт пакет, встряхивает и туда сгребает учебный материал – книги, конспекты…
Несколько секунд задумчиво–бегло осматривает комнату. Шагает в ванную комнату. Раздаётся перестук, возня – он явно собирает рыльно-мыльные принадлежности.
Через несколько минут появляется с пакетом. С пола подхватывает сумку, водружает на плечо. Секунду медлит, порывисто возвращается к постели. Из вороха игрушек, которые валяются неорганизованной грудой в изголовье, выуживает… морковку?! С каким-то злым удовлетворением засовывает к себе в пакет.
Смеяться или плакать – пока не разбираю. Ситуация абсурдна до смеха через слёзы.
– Прости, что пошатнул твой идеальный мир собой, назойливо-убогим, а теперь на хер с турнира вали! – чеканит хлёстко и колюче Игнат, обернувшись уже на пороге.
– Не могу, – клацаю зубами – меня пробивает дрожь. Теряюсь в непонимании, от чего больше – от злости, негодования, расстройства, обиды, такого кардинального решения Селивёрстова, которого ждала ещё недавно и совершенно никак не ожидала сейчас.
– Я, бл***, в несколько минут решил твою проблему. Освободил твою грёбаную ванную, кровать, комнату от себя. Радуйся, я ухожу. А теперь ты реши мою – себя нах*** с турнира убери!
– Но…
– Никаких «но»! Зур проблемы с подписчиками уладит.
– И тебе есть куда… – тяжко даётся, воздух плотно застревает в груди.
– Я больше не твоя головная боль, – кривая улыбка, леденючий взгляд. – Ты же девочка умная, прекрасно знаешь, мне есть, куда пойти.
– Кота не забудь! – едва не захлёбываюсь болью, но лучше сдохну, чем признаюсь, что не хочу его ухода и всячески пытаюсь остановить.
– О, кот твоя проблема? – вот теперь уже издевается.
– Нет, – признаюсь глухо.
– Вот и отлично! – зло. – Не снимешь заявку на участие, я тебя так изведу самыми гнусными способами, что пожалеешь о своём упрямстве!
– Настоящий мужик! – выплёвываю горечь обиды.
– Бл***, ты реально хочешь поговорить кто мужик, а кто баба?
– Пошёл ты!
– Уже… – Селивёрстов хлопает дверью, да так, что вздрагиваю.
– Морковку… верни, – бормочу чуть слышно. Глаза режет – смаргиваю подступающие слёзы. Я не слабачка! Не зареву!
Становится нестерпимо больно и одиноко, будто Селивёрстов этим хлопком отсёк единственную нить, что нас удерживала. Поворачиваюсь к ноуту, взгляд бестолково останавливается на кадре, где Игнат на фоне моей машины. Руки на груди, взгляд задумчиво-решительный. Морозно… он выглядит человеком, который не отступится, раздавит любого, кто ему помешает.
Не сомневаюсь в этом. Мы воюем ещё со школы… и до сих пор непримиримые.
Утыкаюсь лицом в ладони.
Ушёл!
Осознание стрелой прошибает сердце, по телу волной бежит холод и дрожь.
Ушёл! Я добилась, чего хотела, только хотела ли этого на самом деле?
Чёрт! Чёрт! Чёрт!
Я его просила уйти, он настырно лез… Я молила оставить меня в покое – он бесцеремонно разрушил мой жизненный уклад. Незаметно для меня самой пробрался в душу, в сердце, в голову… А теперь…
Я не знаю, что делать!
Зло сметаю со стола все оставшиеся учебники и тетради на пол.
Козёл! Мог бы… поговорить, поинтересоваться почему, что да как. А он… Бах – и ушёл! Ему так легче видимо… Будто искал предлог, зацепился за микроскопический и забудь, как звали.
Ещё и угрожает. Да кто он такой? Что о себе возомнил?
