Я не сразу нашлась со словами. Переваривала признание. И не очень-то оно мне нравилось.
– Так тебя что, папа нанял следить за мной? – вынесла вердикт услышанному.
Нет, вообще это вполне в духе отца. У него всегда по отношению ко мне был развит синдром гиперопеки. Но всё же…
– Нет, тот контракт прямого отношения к тебе не имел, – усмехнулся Святослав. – Хотя, должен признаться, что я действительно ему пообещал за тобой приглядывать при необходимости.
– Да? И как давно? И как много ты обо мне узнал?
Если отца я понимала, то вот Свет… Даже думать не хочу, как давно и как пристально он за мной следил. Молча. И наше знакомство теперь не казалось таким уж нечаянным. Как и всё остальное.
– Я не страдаю наклонностями маньяка, следящего за своей жертвой двадцать четыре часа в сутки, если ты об этом, – развеселился мужчина. – И никто за тобой не следил вообще. Ну, если только дистанционно. Иногда. Чтобы убедиться, что у тебя всё в порядке.
– Иногда? – не поверила я, приподнявшись. – То есть ты знаешь, с кем я дружу и что там ещё… и это называется иногда и чтобы убедиться? Ты издеваешься? – прищурилась гневно.
А это оказывается неприятно, знать, что за тобой не просто следят, но ещё и изучают, как подопытную, а после так вовсе знакомятся обманом.
– В Англии последний раз я был пять лет назад, не накручивай себя, звёздочка, – улыбнулся он мне мягко. – Убедиться… где ты учишься, при каких условиях, кто тебя окружает… Не нуждаешься ли ты в чём-либо. Без фанатизма.
– Ты так и не ответил, как много ты выяснил, – повторила я свой ранний вопрос. – И когда ты решил со мной переспать, – съязвила.
– Это не я решил, Ника. Это ты решила.
Что?!
Вот теперь во мне проснулся гнев.
– То есть это я тебя ещё скажи совратила, а ты у нас белый и пушистый, и ни разу о таком не думал, так что ли? И вообще Святой! Ну да, ну да…
Ударила его по груди и попыталась слезть с него. Естественно, не вышло. Обвивающая моё тело рука только крепче сжалась, вынуждая оставаться на месте. А небесный взор теперь напоминал оттенок закалённой стали. Такой же холодный. Непримиримый.
– Я бы ни за что не стал тебя принуждать, если бы ты сама не хотела того же, чего хочу и я, – сурово проговорил Святослав. – И то, сколько бы я ни думал о чём-то подобном, абсолютно не влияет на произошедшее.
– Но сделал всё для того, чтобы я как раз захотела, – парировала я с усмешкой. – А как давно планировал, кстати, скажешь? Ну так, ради интереса?
Сталь в его глазах заледенела. Не меньше льда я различила и в словах:
– А ты какую версию предпочитаешь? Там, где я долго схожу с ума по тебе, или историю о двух секундах, за которые мне снесло крышу, как только я ощутил вкус твоих губ? – сказал, вжимая меня в себя, проводя двумя пальцами по этим самым губам. – А может, ты сама не целовала меня в ответ? После того, как я предупредил тебя о том, что уже не отступлюсь, – надавил, провёл незримую линию к подбородку и ниже, вдоль шеи, ласково поглаживая.
Перехватила его руку, не давая продолжать свою ласку. Слишком остро по-прежнему воспринимались его прикосновения. Это путало мысли. Я, конечно, и раньше знала о чувствительности своей кожи, но такого сильного отклика никогда не возникало. Ни с кем. Прежде. До Святослава. И кое-кто нагло сейчас этим пользовался. А может, и не только сейчас. Ведь не мог не замечать моей реакции на его касания раньше. И несмотря на сказанное им, сомнения по этому поводу не желали меня покидать. С другой стороны, я ведь изначально знала, что нет в этих отношениях ничего серьёзного, так смысл теперь обижаться на мужчину? Прав ведь. Сама захотела. Сама согласилась. Не заставлял. И всё равно неприятно ощущать себя… нет, не использованной, но что-то близкое к тому.
