Даффи также играет в футбол в воскресной лиге, представая вечно волнующимся чужаком в грубом и бесцеремонном мире мужланов, собирающихся на матчи в парке. Он, разумеется, играет вратарем. В самом начале «Добей лежачего» автор описывает нам мысли Даффи, что посещают его во время матча, вводя нас понемногу в курс дела – он игрок лондонской команды «Атлетик», выступающей в третьем дивизионе, который умышленно повредил себе ахилл на автомобильной стоянке, – и показывая его беспокойство по поводу «шустрого рыжего полузащитника»[2], который устраивал защитнику на фланге настоящую порку.
Как и другие голкиперы, Даффи «переживал из-за неудачной игры, из-за пропущенных голов и досадных просчетов, из-за полученных травм, из-за страха перед пенальти, из-за обидных прозвищ вроде «Дырки» или «Раззявы». Но его беспокойства этим не ограничивались.
Одна из причин, по которой ему нравилась вратарская профессия, – и один из добавочных поводов к беспокойству – заключалась в том, что он любил, чтобы все было аккуратно. Ему нравилась четкая ограниченность штрафной площадки, это была его вотчина, его домен, и он был ответственен за все, что в нем происходит. Он чувствовал себя как молодой полицейский, которому доверили его первый участок. Еще ему нравилось, что в его владениях все имеет углы. Штрафная, вратарская, рамка ворот, и даже сетка вся в квадратиках. Он любил прямые углы: они его успокаивали. Не имело углов только место, с которого пробивают пенальти. Большущее, круглое неряшливое пятно, будто толстый отъевшийся голубь, пролетая над владениями Даффи, решил облегчиться: шлеп.
Он – невротик и ненавидит пенальти, что подводит нас – нарочно или нет – к самому серьезному фильму про футбол, «Страху вратаря перед пенальти» Вима Вендерса. Этот фильм, как и роман Петера Хандке, по которому он был снят, устанавливает некий шаблон поведения вратарей – или, по крайней мере, того, как их поведение воспринимается широкими культурными слоями, и восприятие это может быть, а может и не быть точным.
Эта книга посвящена вратарям и вратарскому делу, она рассказывает о голкиперах, о том, как они представляют свою работу на поле, но также о том, как их представляют в массовой культуре, начиная от нелепого их образа, представленного в британских фильмах «Кес» и «Девушка Грегори», и заканчивая героизмом советского мюзикла «Вратарь». И хотя сейчас ведутся дискуссии касательно технических и тактических аспектов игры на этой позиции, эта книга не является справочником для тренеров; скорее она о том, как голкиперы и восприятие людьми голкиперов менялись с течением времени в разных странах и на разных континентах. Она посвящена отношениям между индивидом и командой и тому, как спорт отражает и реагирует на политическую конъюнктуру каждой эпохи. Это не вратарская энциклопедия – здесь не упомянуты некоторые очень достойные вратари, а о других сказано лишь вскользь; она о тех, кто формировал наше восприятие того, каково это – быть вратарем, и тех, кто это восприятие менял.
СЕГОДНЯ ГОЛКИПЕРЫ, кажется, вечны. Выглядит естественным, что команда должна быть составлена из десяти плюс одного, что за полевыми игроками, суетливо разбирающими позиции в своих 4–4—2 или 4–2—3—1, или 4–3—3 без выраженного форварда, всегда присутствует этот не отраженный в схемах другой, его место настолько неоспоримо, что никто даже не утруждается упоминать его, когда дискуссия касается схем и расстановок. Это, впрочем, относительно свежий феномен. Когда игра, со временем эволюционировавшая в современный футбол, только зарождалась с основанием Футбольной ассоциации (ФА) в 1863 году, не существовало никаких голкиперов в современной трактовке этого термина.
