Читатель не сможет не заметить, что «Непрошеная повесть» распадается как бы на две половины. Первая посвящена описанию светской жизни Нидзё, во второй (свитки четвертый и пятый) она предстает перед нами спустя четыре года уже буддийской монахиней, совсем одинокой, в изношенной черной рясе, а в заключительном, пятом свитке – еще через девять лет[6], когда ей уже исполнился сорок один год.
Монашество – обычный финал многих женских судеб в эпоху феодализма. И все-таки можно сказать, что жизнь Нидзё сложилась особенно несчастливо. Судьба дважды, и притом в самом начале жизненного пути, нанесла ей удар, в значительной мере определив ее дальнейшую участь. Ей было пятнадцать лет, когда умер ее отец, и немногим более шестнадцати, когда умер ребенок, рожденный ею от императора. Останься маленький принц в живых, судьба Нидзё, быть может, не была бы такой трагичной. Смерть императорского отпрыска развеяла мечты о личной карьере, отняла надежду на восстановление былой славы ее знатного, но захудалого рода, а смерть отца означала утрату не только духовной, но и материальной опоры в жизни. Кто только не заботился о Нидзё! Ее поддерживали все понемножку – и родичи (дед, дядя), и любовник Сайондзи, и сам «прежний» император Го-Фукакуса, и его брат, тоже «прежний» император Камэяма, и даже старый министр Коноэ. Женщина, не имевшая поддержки влиятельной семьи, была совсем беспомощна в ту эпоху. Нидзё поневоле пришлось быть послушной чужим страстям и мимолетным капризам.
И все же, несмотря на все испытания, Нидзё не пала духом. На страницах ее повести возникает образ женщины, наделенной природным умом, разнообразными дарованиями, тонкой душой. Конечно, она была порождена своей средой, обременена всеми ее предрассудками, превыше всего ценила благородное происхождение, изысканные манеры, именовала самураев «восточными дикарями», с негодованием отмечала их невежество и жестокость. Но вместе с тем какая удивительная энергия, какое настойчивое, целеустремленное желание вырваться из порочного круга дворцовой жизни! Требовалось немало мужества, чтобы в конце концов это желание осуществилось. Такой и остается она в памяти – нищая монахиня с непокорной душой…
Перевод сделан по книге «Непрошеная повесть» (комментарий и послесловие Хидэити Фукуды, серия «Собрание классической японской литературы», выпуск 20. Токио: изд-во «Синтёся», 1980).
Необходимо отметить, что ряд мест в рукописи XVII в. (единственном сохранившемся экземпляре мемуаров Нидзё) вызывает разноречивые толкования японских комментаторов. В этих случаях мы придерживались вариантов, представлявшихся наиболее убедительными, в основном предложенных проф. Хидэити Фукудой в указанном выше издании.
И. Львова
