Механизм замка приятно слушался, приводя свои бороздки и язычки в нужные позиции, и я решил, раз пока всё складывается благоприятно, надо брать шкрека за шпоры и продолжать.
Замок мягко клацнул, пружина ручки стала податливой, бесшумно распахивая огромные тяжёлые двери.
Я скользнул в полутёмный проём и замер.
– Так-так, а ты кто такой? – прелестница с чёрной, как делишки Фшыщмуса, кожей, уставилась на меня янтарными глазами. Девица была одета во что-то, напоминающее бусы, причём я бы не сказал, что они прикрывали хоть что-нибудь.
Подсвеченная снизу гладь бассейна размером с вертолётную площадку зарябила от смеха других красоток – числом никак не меньше тридцати. Я огляделся, вероятно, вид у меня был диким, ведь рабочий кабинет в моих представлениях выглядел несколько более… рабочим!
– Вы не скажете, как пройти в библиотеку? – ляпнул я и уставился во все глаза на по-змеиному пёструю шкурку девицы, с шумом вынырнувшей у моих ног.
– В три часа ночи! – захихикала змеекожая и упала обратно в бассейн, продемонстрировав острые соски и узкую ямочку пупка, а напоследок хлопнув по воде хвостом. Я подскочил, как ошпаренный:
– Девочки, безумно приятно так ошибиться, но мне пора… в библиотеку.
– Макс тебя проводит, – чёрненькая томно потянулась и многозначительно улыбнулась. Гарем дружно залопотал, а я обернулся – предчувствия были самые нехорошие.
Макс, огромный шерстистый тип, перешагнул порог – глазки его светились кровавым. Мне показалось, что каменные изразцы пола жалобно хрустнули.
Конечно, ситуация требовала героически сразить красноречием и Макса, и гарем, однако в тот момент голос решил ретироваться раньше меня, потому я придушенно пискнул и свалился в воду.
Штаны вздулись парусами, я отчаянно грёб к противоположной стороне, слыша за спиной рёв и фырканье. Вывалившись животом на ажурный бортик, я пополз, как тюлень, вода с лацканов и отворотов текла ручьями.
– Туда, – махнула ладошкой змеекожая и указала в угол. – Беги, храбрый самоубийца. Давно никто не рисковал, чтобы поглядеть на нас.
Я не стал разочаровывать дамочку – лучше прослыть исследователем чужих гаремов, чем чужой секретной переписки, потому через маленькую дверь вывалился на террасу, и, перескакивая через кушетки и подушки-валики, помчался к её краю.
Внизу мрачно вырисовывались ёлки и кусты заднего фасада особняка. Я обернулся, чтобы найти что-то подходящее для организации спуска, и встретил лицом огромный стремительный кулак.
Далёкие фонари размазались полосами, я перевалился через балюстраду, пролетел метров пять и рухнул в пахнущие чесноком и мокрым деревом объятья.
– Коллега! – пробасил на ухо знакомый голос. – А я вас везде ищу насчёт квитруляции.
Я схватился за разбитую челюсть и застонал.
Ухромал я из гостеприимного дома живым, хотя и избитым. Больше всего болела гордость даже не из-за репутации, сколько от осознания проваленной операции. План чёртового особняка никуда не годился, а свою рожу я засветил по полной. Надеюсь, Фшыщмус не обнаружит, что «фальшивый инспектор» и «любитель гаремов» – одно лицо.
Сейчас, лёжа в постели с компрессом на лбу, я чувствовал благодарность к своей воркующей со стражником спутнице-наяде за то, что оказался дома, в кроватке. Терпение увенчалось радостью, когда посетители, включая доктора, удалились и оставили меня в благословенной тишине.
* * *
Дверной звонок вырвал из забытья.
