Непрожитое детство - страница 29

– Что случилось в тот вечер? – спросила Екатерина.

Приемные родительницы не спешили отвечать. Валентина высыпала из кармана пригоршню крошек.

– Мы уже рассказали нашу версию, – ответила она. В ее голосе не звучало ни упрека, ни насмешки.

Из щели вылезла мышь. Она звякнула крошечным колокольчиком, повязанным ей на шею, и стала хватать хлеб.

– Мне нужна не версия, а правда, – Екатерина вытерла пот, выступивший на верхней губе.

– Вам надо выпить воды, – вмешался в разговор Сергей.

За время, проведенное в тюрьме, Сергей изменился к лучшему. Сейчас он казался красивым и внушительным, а не подавленным, как в зале суда. Его жесты стали опять такими же бодрыми, как и раньше, до процесса. Отросшие волосы скрывали косящий глаз. Щеки разрумянились, как будто он много гулял и хорошо высыпался. Все это не выстраивалось в логическую цепочку.

– Не вините себя. Все идет неплохо, – Сергей накрыл большой, перепачканной краской рукой ее вспотевшую ладонь. – Нам сказали, что приехала новая воспитательница. Не могли бы вы попросить ее навестить нас, – сказал он как-то осторожно и уважительно.

Екатерина вспыхнула стыдом. Она не успела ничего ответить, в комнату вошел надзиратель – плотный мужчина с лысой яйцевидной головой. Его простое, похожее на кусок сырого теста лицо не было ни свирепым, ни угодливым. Он приветливо посмотрел на присутствующих.

– Валентина, Сергей, пора. Время ужина.

– Но я же просила полчаса! – крикнула Екатерина.

– Так они уже истекли, честное слово, – охранник подошел к горшку с помидорами и повернул их к угасающему солнцу. Луч света дотронулся до растения.

Екатерина взглянула на часы. Стрелка и впрямь отмахала разрешенные тридцать минут. Она ничего не понимала, ей необходимо было время, но тюремщик увел воспитательниц, оставив ее наедине с сомнениями и мышью. Два красных, насмешливых глаза уставились на нее. Через некоторое время дверь скрипнула, в щель просунулась голова охранника. От его жаркого шепота начали зреть помидоры.

– Они ни в чем не виноваты… Не могут быть виноватыми, честное слово. И поверьте, если они что-то решили, изменить это невозможно. Я тоже рос в их доме, жалко, что не с начала. Честное слово – лучше родительниц себе и представить нельзя! Они научили меня ценить каждое мгновение жизни и любить. У брошенных детей часто формируется убежденность, честное слово, что они настолько несчастны, что право имеют.

– Что за ересь вы несете!

– Такие дети используют людей, ссылаясь на свою униженность. Честное слово! Оставьте все, как есть. Не допытывайтесь правды, а положитесь на родительниц.

– Вам что-то известно?

– Ничего, честное слово. Извините, мне пора, – охранник вытянул себя из щели.

Главврачиха потребовала экстренного соединения. Екатерина разрешила его.

– Вы чертова идиотка! Эльза снова впала в кому! – проорала главврачиха.

– Она что-нибудь сказала?

– Ничего она не говорила! Из-за вашего появления девочка опять бессознательный овощ! И Игоря наконец заберите! Вы что думаете, я его до конца света буду держать! Надо было сразу жалобу подать!

– Спасибо.

Что-то внутри Екатерины оборвалось.

Шагая по мокрому асфальту, Екатерина обдумывала, куда нужно отправиться, чтобы внести хоть какую-то ясность в дело, смявшее всю ее жизнь. Она проклинала тот час, когда по телевизионной сети шло сатирическое шоу про Иисуса Христа. Только она утонула в мягком диване, чтобы вволю посмеяться над приключениями распятого пророка, как с ней потребовали экстренного соединения. Особо не вникая в обстоятельства преступления, давясь смехом и оставленным мамой обедом, она согласилась. «Это наказание, сущее наказание, а не дело. Зачем, зачем я взялась за него? Всегдашняя торопливость. Учили же меня выслушивать предложение придирчиво, четко оценивая его аморальность. Тогда защищать интересы детей казалось совсем невыгодным, но нравственным! Ошибалась!»