Сначала, конечно, Миша старался вести себя сдержанно. По крайней мере, о своем недовольстве совместным проживанием с бабулей он говорил Леле только наедине. Тамара Степановна даже и не догадывалась, что она не желанный для него гость в этом доме.
Но, спустя какое-то время, Миша начал переходить границы. Он все чаще нервничал, стал позволять себе делать подслеповатой уже Тамаре Степановне замечания по поводу чистоты или предпочтений в еде.
Леле стало тяжело выносить все это. Конечно, она уже успела привыкнуть к Мише, привязаться к нему, в какой-то момент она даже думала, что полюбила, но вот такое его поведение стало поводом для разлада.
Она не могла позволить никому обижать свою бабушку, а Миша перешел черту. Однажды Тамара Степановна решила побаловать Лелю ее любимой жареной картошечкой на сале. Леля очень любила это блюдо, когда жила с бабулей.
– Что происходит? Чем так воняет? – закричал Михаил, прибежав на кухню.
– Вот, картошечку жарю для Лелечки. Она сейчас с работы придет и поужинает. – искренне не понимала Тамара Степановна, чем не угодила.
– Это что, сало? Вы с ума сошли! Отрава какая-то!
– Ничего не отрава. Миша, ты чего? Знаешь, как вкусно будет. Получше твоих салатиков, да паровых котлет.
– Да, я слежу за своим здоровьем! Это правильно. А вот такое… – с отвращением посмотрел Михаил на скворчащее сало.
– Мы в деревне всегда такое ели, и ничего, живы здоровы. – пыталась возразить бабушка.
– Вы понимаете, что это очень вредно? Развели здесь! Вот ехали бы назад в свою деревню, там бы и травились!
– Что ты сказал? – спросила Леля, которая только что вернулась домой и застала такую картину.
– Твоя бабушка хочет нас со свету сжить! Весь дом пропах непонятно чем! Это невозможно, Оля! Сделай что-нибудь!
– Я сделаю. Непременно. – задумчиво сказала Леля, присаживаясь на стул.
Тамара Степановна не знала, что ей делать. Ей было очень неудобно, на почувствовала себя какой-то преступницей в этот момент. Она ничего плохого не сделала, просто хотела порадовать внучку.
– Миша, уходи. – тихо сказала Леля.
– Что? – возмущенно переспросил он.
– Уходи, пожалуйста. Мы больше не сможем жить вместе.
– Оля, ты совершаешь большую ошибку! – угрожающим тоном говорил он.
– Давай без этого всего, просто собирай свои вещи и уходи.
– Ну, ты еще об этом пожалеешь! – кричал Михаил.
Он кинулся в комнату, достал чемодан и стал быстро собирать свои вещи, выкрикивая проклятия. Как это так, посмели ему на дверь указать, такому красавцу и самому лучшему мужчине на свете! Когда вещи были собраны, он встал в пороге.
– Даю тебе последний шанс передумать. – гордо сказал он Леле.
– Миш, ну ты же сам понимаешь, что дальше нам не по пути.
– Это все из-за твоей бабки. Говорил же тебе, давай ее лучше в дом престарелых отправим, все бы было хорошо! А ты уперлась! Вот и оставайся теперь одна. Это я сам от тебя ухожу! Невыносимо с тобой жить! – уже не мог он себя контролировать.
– Хорошо, Миша. И тебе всего доброго. – сказала Леля и закрыла за ним дверь.
Тамара Степановна продолжала жарить картошку и плакала. Когда Леля увидела ее слезы, она крепко обняла бабушку.
– Ну ты чего, бабуль? – вытирая ее слезы, ласково говорила Леля.
