– Да читает иногда, не на нашем курсе. У него много статей в научных журналах по металлургии, он инвестирует много новаторских идей в этой отрасли.
– Смотри какая разносторонность… Анни была ошеломлена этой новостью, и сама не понимала, радость или разочарование она сейчас испытывает.
– Когда же он спит-то? А лет ему сколько?
Хелен пожала плечами:
– Не знаю. Никто пока не знает. Кто говорит около тридцати пяти, а другие, что уже все сорок. Им все интересуются, но он… он странная личность, смотри, вот вроде на ладони весь, а целая тайна.
И однажды, Анни с Игном стояли у окна в коридоре университета и спорили о своем, никто из них не заметил, как рядом оказался князь Войцеховский. Услышав извинительное покашливание, Анни обернулась и глаза к глазам встретилась с преподавателем. Карие жгучие вишни словно кипятком обдали девушку. Но он тихо и спокойно проговорил:
– Господа, студенты, вас математика вообще не интересует, никак?
Анни утвердительно кивнула головой. Но спохватилась, что это слишком нагло так, смотреть в глаза преподавателю и не уважать его предмет.
– То есть не совсем – поправилась она – Больше нужны практические предметы.
– А чем вы собираетесь заняться после окончания университета?
Игн молчал, а Анни поторопилась ответить:
– Людей лечить.
– Ну, значит химия и биология вам нужны в первую очередь?
– Да, – опять кивнула студентка.
– Жаль, это так печально– тогда проговорил Артур, с большой грустью в голосе.
– А почему? – удивилась Анни и его ответом, и тоном, которым он это произнес.
– Ну. Потому, что в основе всех этих дисциплин, а я бы сказал всех этих наук, лежит, все ровно, математика. Хороший хирург знает математику, а в химии без процентов и формул обойтись никак невозможно. Массы тел, доли вещества… …Ну, думайте, господа лучше, думайте лучше. И… сегодня на семинаре я собираюсь дать задачу, которая при её решении кем-либо из студентов, позволит ему получить зачет, не сдавая его. Автоматом. Но эту задачу до сих пор еще никто не решил. – И он быстро отошел от них, оставив в легком недоумении.
Пара стояла озадаченной. Молчали. И молчание прервал Игн:
– Ну, что, что решаем?
– Слушай, Игн. Мне нужно срочно научиться целоваться… – тихо проговорила Анни. Стоя в своих мыслях, она смотрела задумчиво в окно.
– Что тебе нужно? – переспросил Игн. Ему показалось, что он не расслышал.
– Мне нужно научиться целоваться!
Он хмыкнул. Почесал затылок.
– Это как-то связано с математикой? Или ты решила преподавателя соблазнять?
– Нет, я собираюсь попробовать решить его задачу.
– Анни… – разочарованно протянул молодой человек. – Стоит ли на это тратить столько времени? Ну, зачем это лекарю? Надо рационально распределять и свои силы и свое время. Ну. Любит он математику, его дело, а я не хочу так распыляться…
– Ну, – Анни вздохнула, – это твое право. Я думаю, в медицине всего еще столько непознанного. И решать встающие каждый день задачи нам придется. Вот и проверю свои силы.
– Да, Анни, брось, он на крючок зацепил тебя, по самолюбию прокатился и ты поддалась. Надо больше внимание уделять практическим занятиям!
Тогда Анни резко выхватила торчащие из-под мышки, зажатые листы каких-то рукописей и быстро развернула.
– Вот смотри как ты лукавишь. Я давно заметила. Вот что ты читаешь! Карл Маркс! Это сосем про медицину!?
Игн невозмутимо забрал назад эти рукописи у девушки.
– Не кричи! Ты не представляешь сколько здесь всего нужного!
