– Мелочь, перестань! – заходит вслед за мной Кир и я кляну себя, что забыла про замок.
– А ну вышел вон! Что за привычка врываться без разрешения? Это моя комната!
– Выйду, как только до тебя дойдет, что я не издеваюсь над тобой! – злится он. – Я такой, какой есть, Ася. Я не могу постоянно следить за словами, чтобы не оскорбить твою тонкую душу, уж прости меня за это! Мы живем вместе тучу лет и ты все еще не поняла, что я так общаюсь со всеми?
– Есть границы, которые нельзя переступать, Кир! Я твоя сестра, говорить мне подобные вещи попросту дико!
– Ты мне, блядь, не сестра, Ася! – кричит он. – Сколько раз я должен это повторить, чтобы до тебя дошло?
– Не суть, – отмахиваюсь я. – Главное, чтобы ты понял, о чем я. Перестань говорить и делать то, что член семьи говорить не должен! Ты хотел быть друзьями? Ну так вот, хреново у тебя выходит.
– Да ебал я твою дружбу! – рычит он, надвигаясь на меня. – Я, блядь, ненавижу, когда ты начинаешь молоть эту чушь про семью, мелочь, потому что ни хрена не братские чувства я к тебе испытываю!
У меня перехватывает дыхание от выражения его лица, искаженного похотью, и таких неправильных слов. Он ведь несерьезно! Это не то, о чем я подумала, правда ведь?
Сглатываю комок в горле, уставившись на него во все глаза, а Кир продолжает наступать на меня. Пока не хватает за плечи, притягивая к себе и опуская руки на мои бедра, чтобы прижать еще ближе, вплотную, чтобы ни единого сантиметра расстояния не осталось между нашими телами.
– Ты чувствуешь это, Ася? – прижимаясь окаменевшим пахом к моему животу, шипит он.
– Что ты делаешь? Так нельзя… Нельзя, Кир!
Голос срывается на высокой ноте, а дыхание в груди спирает, когда губы Кирилла накрывают мои. Отчаянно. С голодом, который пугает до дрожи.
Мягкие губы… Язык, врывающийся в рот, открытый в безмолвном крике. Всего секунда, один удар сердца на осознание. Достаточно, чтобы распробовать. Ощутить во рту вкус ментоловой жвачки, что он так любит. Так знакомо. Потому что свой… Свой с самого детства.
По телу проходит дрожь, а пальцы впиваются в сильную грудь, пытаясь оттолкнуть. Оторвать от себя – с кровью, с мясом. Не только от тела, но и от души, вырезать с корнем из своих мыслей навсегда. Но… не делают этого. Напротив, притягивают ближе. Потому что, наконец, спустя долгое время, самое постыдное и скрытое желание исполнилось. Из горла вырывается пораженный стон, а непослушные руки обвиваются вокруг мощной шеи, прижимая еще ближе.
Жар под кожей, адский огонь, пожирающий все мое нутро, диктует свои условия.
Значит, не показалось. Я не сошла с ума, Кир хочет меня. Он злился, потому что ревновал, мучил, чтобы не поддаться искушению. Потому что это неправильно… Недопустимо между кем-то, вроде нас. Мы ведь практически брат с сестрой! Пусть не родные, но что это меняет? В глазах папы – ничего. В глазах других людей – тоже. Мы с детства были одной семьей, а в семье такое непозволительно.
– Насколько это ужасно, Ася? – хрипит он у моего рта, отодвигаясь на жалкие миллиметры, так, что при каждом слове наши губы продолжают соприкасаться. – Ты так дрожишь от отвращения?
Я не могу отвести взгляда от его глаз. В них плещется тьма, пугающая до ужаса своей притягательностью. Все еще не верю, что допустила, что ответила ему, но и остановиться уже не могу.
– Нет, – шепчет непослушный язык и… я тону.
Потому что Кир не из тех, кто мучается муками совести. Что он хочет – берет. А я только что дала понять, что не буду сопротивляться.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
