Нерон. Безумие и реальность - страница 3

Тацит был мизантропом, пессимистом в отношении культуры и в своих произведениях безжалостно обличал потрясения в обществе и политике, которые, по его мнению, было невозможно предвидеть. Читать его – огромное удовольствие и сегодня. Особенно когда он отходит (довольно часто) от своего часто цитируемого намерения повествовать о минувших событиях без гнева и пристрастия (sine ira et studio)[18] и весьма язвительно указывает на недостатки конкретных людей или целых сообществ. Например, он пишет, что Рим – это город, который многое знает, но ничего не таит[19]; чрезмерная потребность в признании – явление не только нашего времени. Основной тон Тацита мрачен, и, если бы его спросили, он, вероятно, вообще мог бы обойтись без императора во главе государства, и совершенно точно без такого правителя, как Нерон, который в итоге начал перестраивать хрупкую тектонику Римской империи явно в ущерб сенату[20].

Помимо ретроспективы в «Истории», труде, посвященном в первую очередь императорам династии Флавиев, Тацит обращается к Нерону во второй своей крупной работе – «Анналы», написанной примерно через 50 лет после смерти правителя. В 16 (первоначально, возможно, их было 18) книгах Тацит рассказывает о величии и бедствиях времен династии Юлиев-Клавдиев, уделяя гораздо больше внимания бедствиям. Действие в «Анналах» начинается со смерти Августа и прихода к власти Тиберия в 14 году и постепенно, год за годом, переходит от Тиберия, Калигулы и Клавдия к Нерону. Структура «Анналов» с разбивкой по годам уже сама по себе является политическим заявлением. Тацит мог бы упорядочить свое повествование по правителям, но он предпочел ориентироваться на анналистику – древнеримскую историографическую форму, восходящую к приснопамятным временам республики. «Анналы» сохранились не полностью: после того как в конце 12-й книги Нерон восходит на престол, Тацит полностью посвящает ему книги с 13-й по 16-ю. В середине 16-й книги повествование прерывается. Таким образом, отсутствуют 66 (частично), 67 и 68 годы, когда Нерон встретил свой конец.

Многие источники, использованные Тацитом, принадлежат перу сенаторов, пострадавших при императорах, таких как Тиберий (14–37), Калигула (37–41) и не в последнюю очередь Нерон; почти все эти сенаторы исчезли во мраке истории, оставшись безымянными[21]. Однако благодаря книгам «Анналов», посвященным Нерону, известны три имени. Тацит называет Плиния Старшего (24–79) автором не только монументальной «Естественной истории» (Naturalis historia), но и исторического труда, написанного в 70-х годах и известного сегодня лишь по фрагментам. Различные отрывки из «Естественной истории» иллюстрируют невысокое мнение Плиния о Нероне. Как только возникает необходимость в устрашающем примере расточительства, мнимого благочестия или неримского образа жизни, Плиний находит подходящий эпизод из жизни Нерона. Верх его неприязни выражается в том, что Нерон назван «врагом рода человеческого» и «ядом для мира»[22].

Помимо Плиния Старшего, Тацит обращался к Марку Клувию Руфу и Фабию Рустику, историкам и современникам Нерона, которые, вероятно, были лично знакомы с Нероном и его стилем управления. Клувий Руф выходил в качестве конферансье во время сценических выступлений Нерона и в целом относился к императору вполне лояльно. Фабий Рустик получил представление о ситуации при дворе благодаря дружбе с прославленным философом Сенекой, который какое-то время был ближайшим советником Нерона. После того как Сенека покончил жизнь самоубийством по приказу Нерона, Фабий Рустик, талантливый стилист, которого Тацит даже сравнивал с почитаемым Ливием