Неровня. Повесть - страница 13

– Ещё как, мамуль, – отозвался Ваня. – Заодно картошки нажарим, достанем солёных огурцов.

– Это можно, – улыбнулась мать. – Сало в сенцах, сейчас принесу. А вот за картохой полезай в подпол.

Ваня послушно отодвинул ногой половик, нагнулся и потянул на себя небольшое железное кольцо, прикрученное к полу. «Дверь» подпола поддалась с тяжёлым скрипом, и перед Валюшей предстало тёмное углубление, напоминающее огромную яму. Приподнявшись, девушка с интересом заглянула в мрачную пустоту.

– Держи керосинку, – Никитична передала сыну лампу. – Полезай, а ведро я тебе подам.

Женщина вышла в сени. Немного погремев чем-то звонким, принесла в дом банку, набитую шпиком доверху, и дырявое ведро.

– Какие огурцы поднимать? – голос Вани звучал будто из-под земли.

– А вон те, что с краю, – пояснила мать, пытаясь открыть замёрзшую крышку. – Прошлогодние надо доедать.

Через пять минут, набрав ведро картофеля, Иван выбрался из подземелья. Отряхнулся у печи и принялся чистить овощи для жарки.

– Помогать будешь, аль не? – взглянув на Валю с неоднозначной улыбкой, спросила Никитична. – Вдвоём ловчее.

У Вали вытянулось лицо от бестактного вопроса. Как это так? Она приехала в гости, познакомиться, а ей предлагают ещё и поработать? Где это видано, чтобы гостей встречали таким образом? Валя устала и проголодалась, а к ней такое пренебрежительное отношение.

Девушку мгновенно потянуло домой, к маме.

– Ваня, мне надо с тобой поговорить, – Валя посмотрела на хозяйку дома, рассчитывая, что она оставит молодых вдвоём.

– Да, слушаю, – Иван чистил картошку, не поднимая головы.

– Вы нас не оставите? – девушка не понимала, почему Никитична не уходит.

– А зачем? – мать Вани нарезала сало. – Здесь все свои. Разговаривайте.

Валюша чувствовала себя не в своей тарелке. Опять какая-то глупость со стороны этой невоспитанной женщины. Чего она добивается? Всем понятно, что она хозяйка в этом доме, но зачем же вести себя, как безкультурщина?

– Я, кажется, понимаю, о чём ты, – Иван кинул часть кожуры в ведро. – Мам, у нас для тебя подарки.

Вытерев руки о грязное полотенце, полез в дорожную сумку.

– Вот, мам, держи. Надеюсь, понравится, – достал свёрток.

Развернув газетную бумагу, женщина ахнула. До чего ж красивый платок! Синий в мелкий цветочек. А бахрома! Сученые шерстяные нити – одна к одной. Идеальная работа.

– Сыночек! – обхватив руками Ивана, мать всплакнула. – Это ж так дорого!

– Не дороже денег, мам, – Ваня смотрел на свою девушку с гордостью, вспомнив недавний разговор о деньгах и материнской заботе. – У нас новость. Мы собираемся пожениться.

– О божечки мои! – схватив Валю за руку, Никитична притянула её к себе. Одновременно обняв сына и будущую невестку, запричитала. – Детоньки мои, какая радость! Будьте счастливы! Берегите друг друга!

Задыхаясь в тисках будущей свекрови, Валя вдохнула всей грудью и скривилась. От Никитичны пахло молоком, навозом и ещё не пойми каким деревенским букетом.

«Домо-ой! – прокричал внутренний голос. – Я хочу домо-ой!»

Но, кроме Вали, никто его не слышал. Никитична всё сильнее сжимала в объятиях, а Ваня гордился собой, думая, что на этот раз Валентина должна понять: счастье в мелочах, а не в деньгах.

Первый день пребывания в гостях у Никитичны Валентина восприняла, как сон. Не могут жить люди в таких условиях. Это невозможная дикость. Девушка наслушалась от бабушек о послевоенном времени и о жизни в годы войны. О голоде, когда ели мёрзлую картошку и довольствовались подножным кормом. Но это было тогда, много лет назад. На дворе уже 70-е. Жить в бревенчатом доме – это ещё куда ни шло. Но туалет на улице? В мороз? Боже, а если заболеешь?