Ньёрр. Семь небес бескрайнего мира - страница 2

С появлением стаи я начала вновь нервно разглядывать обстановку вокруг. Изменение мелочей, означало бы что я снова попала в водоворот. Когда это началось в первый раз, я находила положение забавным. Я шла со школы и отмечала трансформирующиеся детали окружения. Береза, растущая ближе всех к школе, которую я видела буквально ежедневно, которая не раз попадала на фото, да и в целом постоянно мозолила глаза, в один момент изменилась. Раньше она была как-то ровнее. Такое чувство, что за ночь у нее отросли с десяток новых раскидистых веток. В целом, дорогу школа – бабушкин дом я успела изучить, так как раньше у меня было хобби разглядывать чужие дома и придумывать, какие люди там живут, сколько их, одинокая ли это бабулечка или огромная семья, где у каждого по четверо детей. В силу возраста мне было не стыдно глазеть на чужие дома, сейчас же я просматривала их мельком, прокручивая в мыслях разные злободневные темы. Поэтому я заметила, что забор, у дома на углу третьего от школы перекрестка, весь прошлый год был зеленым, а не синим, как сейчас. Причем он не выглядит свеже-окрашенным, масляная краска, предназначенная для уличных работ, уже потрескалась и выцвела на фронтальной части деревяшек, обращенной к солнцу. Через три дома, на противоположной стороне дороги, на крыше небольшого пятистенника появился флюгер, да такой заметный, в форме петуха, я бы запомнила, будь он там раньше.

Эти мелочи я подмечала ежедневно, причем не только в обстановке – менялись и отношения с людьми. Учителя часто стали звать меня чужими именами. Особенно доканывала англичанка, упорно зовущая меня Настей. Как-то в разговоре с мамой по телефону, я спросила, почему так, может она учила кого-то по имени Настя, на кого я похожа? Школа маленькая, эта женщина учила еще моих маму и тетю, как и большинство местных преподавателей, поэтому я привыкла, что меня называли то маминым то тетиным именем. Но Настя? Это что-то новенькое. Мама не смогла припомнить никаких Насть, в честь которых меня могли по ошибке обзывать, зато рассказала историю, что изначально они с папой планировали этим именем назвать меня саму, но что-то слишком много кто так своих дочек поназывал и они передумали давать мне модное в тот год имя. И не пожалели, а то в нашем классе Настен и так было четыре штуки. Забавное совпадение, конечно.

Дома обстановка меня мягко говоря напрягала, часто возникали ситуации, когда я доказывала родственнику, что он что-то сделал, а они упирались до ссоры. И наоборот, обвиняли меня в том, что мне абсолютно не свойственно. Мне и без того было довольно непросто, ощущать себя брошенной собственной семьей, а бытовые неурядицы только подливали масла в огонь.

Конечно, сейчас, вспоминая те события, я уже знаю, почему тогда попала в водоворот. Мне было 15 лет, родители внезапно для всех собрали вещи, младших детей, и уехали из родной деревни на севере, посреди болот, в новую жизнь на юге. А меня оставили на попечение бабушки, с которой я, мягко говоря, не особо ладила, и дедушки, на котором держался хрупкий мир в этом огромном семействе. Но самым сложным испытанием оказалась разлука с трехлетним братом, которого я, в силу юношеских гормональных изменений, любила как собственного ребенка и называла сыном.

Обучаясь охоте я узнала, что в нашем мире нет сильнее якорей для душ, чем маленькие дети – Аимы, недавно пришедшие на землю. Их присутствие в семье дает защиту от некоторых неурядиц, вроде попадания в водоворот или встреч со скрисами. Я, возможно и раньше попала бы в Ньёрр, если бы не брат. Я была не самым счастливым ребенком, не смотря на старания родителей дать нам нормальное детство. У меня никогда не было друзей, даже детские наивные попытки подружиться с кем-то обычно кончались тем, что подружка находила компанию поинтереснее. В школе надо мной издевались, сначала из-за полноты, потом из-за того, что учеба мне давалась легко, оценки всегда были хорошими, как и отношения с учителями. Одноклассники считали зубрилой и зазнайкой. Плюсом ко всему, я была младше их всех на год, так как пошла в школу с шести лет. К подростковому возрасту я окончательно отбилась от общества. К лишнему весу добавились ужасные пубертатные прыщи и желание экспериментировать с внешностью – желтоватый, домашнего обесцвечивания блонд, прицепился ко мне на несколько лет и странновато смотрелся на длинных жидких волосах . Развлечения деревенских подростков, вроде курения за школой и танцев в клубе с алкоголем, меня вообще не привлекали.