Нерукотворный - страница 50

– А до чего величественны здешние храмы! Из раза в раз не могу оторвать от них взгляд.

Мудрость не отпускала руки Минцзэ и продолжала вести с ней праздные беседы, не жалея комплиментов и похвалы, и не было в них и капли лести – лишь искренность и правда. Азариас в свою очередь молча шёл рядом с гордо поднятой головой, глядя на то, как расступаются пред ними слуги, низко кланяясь. В его взоре, обращённом на них, читалось непоколебимое спокойствие. Никому и никогда не удавалось понять, что на самом деле таили в себе его серебристо-серые глаза, заглядывающие, казалось, в самую глубь души.

Одна лишь Климин всегда знала, о чём тот думает. Вероятно, именно поэтому они и являлись супругами, навсегда связанные особыми нерушимыми узами.

Как только Дева Солнце и владыки Обители Вечности оказались в гостевом зале, они расселись на мягком диване, обшитом бархатом, и принялись разглядывать убранство дворца, не скрывая восхищения. Всюду, куда ни глянь, стояли изящные вазы с разнообразными цветами. Каждый цветок выглядел свежо, а на лепестках блестели капельки воды – очевидно, слуги следили за тем, чтобы растения во дворце не увядали, и меняли их на новые, стоило тем отслужить свой срок.

Конечно, Господин Вечность и Госпожа Мудрость бывали в этих светлых стенах не один раз, но стоило вернуться в Сияющий Дворец снова спустя долгое время, как разум вновь дивился окружению.

Азариас закинул ногу на ногу, держа спину ровно и сохраняя благопристойный вид. Климин сидела рядом, чуть откинувшись. Из-под большого разреза на юбке её кафтана показались длинные ноги. Азариас тут же с нежностью опустил на стройное колено Мудрости ладонь, чуть сжав её. Тонкие изящные пальцы впились в мягкую белоснежную кожу, и было в этом жесте нечто большее, чем просто прикосновение.

Минцзэ устроилась напротив в кресле, выдохнув и прикрыв глаза на пару мгновений.

Она призналась:

– Из года в год этот день высасывает из меня все силы.

– Подготовка к великим праздникам всегда выматывает, дорогая, – согласилась Климин. – Быть может, в следующем году отпразднуем в нашем дворце?

– Это было бы замечательно, – ответил Азариас, улыбнувшись.

– А ты, милый Господин Вечность, по обыкновению своему немногословен, – заметила Минцзэ, усмехнувшись.

Тот взглянул на неё и кивнул:

– Я люблю слушать и наблюдать.

– Неужели беседы с нами не доставляют большего удовольствия?

– Ни в коем случае, Минцзэ! И не вздумай обижаться. Ты же знаешь, у нас впереди целая вечность. Успеем наговориться.

Она это прекрасно знала, но каждый раз не отказывала себе в желании поддразнить старого друга.

В зал постучали. Минцзэ позволила войти. Ева принесла поднос с чашками и свежезаваренным ароматным чаем, покоящимся в пузатом фарфоровом чайничке. Служанка разлила горячий напиток и подала сначала гостям, а потом своей госпоже.

– Где Целандайн? – поинтересовалась Дева Солнце, поднеся к губам чашку.

– Совсем скоро будет здесь, – ответила Ева. – Господа желают что-нибудь ещё?

Она учтиво обратилась к гостям. Те вежливо отказались, позволив служанке уйти. И как только двери гостевого зала закрылись, нерукотворные вновь остались втроем.

– Всеотец ещё не прибыл? – спросил Азариас.

– Как и всегда, он явится в разгар торжества. Опаздывать – его дурная привычка, – Минцзэ усмехнулась, размышляя о том, как их великий создатель порой мог быть таким нерасторопным.