Нерукотворный - страница 70

Юноша заметил, как на лице её вновь вытянулась улыбка, понять которую было трудно. Лишь одно читалось в испытывающем взгляде Доротеи – кровожадность.

Тело всё больше поддавалось панике. Оно ослабло настолько, что невозможным казалось просто поднять руку.

– Ви-ижу-у, – протянула она. – Вижу!

Красивый голос на считанные секунды вырвал Аелию из опьянения её чарами. Только тогда он заметил, что Доротея совершенно не одета, хотя ему казалось, что вошла в трапезный зал она, облачённая в бархатный кафтан. Лишь длинные чёрные волосы прикрывали притягательную грудь. Её стройное тело вдруг показалось невероятно манящим, и теперь отрывать взгляд уже совсем не хотелось.

Улыбка стала шире. Она окончательно сковала разум в свои тиски. Аелия перестал что-то понимать и только таращился на неё затуманенными глазами.

– Достаточно, Доротея. Прекрати баловство.

Удивительно, но она тут же послушалась. Отпустив лицо Аелии, чудовище вновь моментально оказалось на своём месте, за столом, причём абсолютно одетая. А, быть может, там она и была всё это время?

Через пару мгновений Аелия начал приходить в себя и подумал, что ему причудилась её близость. Однако подбородок по-прежнему ощущал прикосновение холодной руки.

– Что ты там увидела? – спросил Всеотец.

Его бархатный голос отдавался эхом в гудящей голове. Вместе с ним юноша услышал хихиканье Доротеи и слова «а то, что увидел ты, тебе понравилось?».

Никто больше не мог слышать этого, ведь она залезла юноше прямо в голову и пользовалась этим, как было душе угодно.

Однако вслух, как ни в чём не бывало, Страж Умброва Леса молвила:

– Вот тут – ничего нет. – Доротея указала на свой затылок. – И вот тут. – Она ткнула себя в грудь. – А здесь, – рука схватилась за собственное горло. – Затянут узел крепко-крепко.

Аелия застонал от бессилия и тошноты. Из него будто вытрясли всё живое.

– Скоро это пройдёт.

Рука Бьерна коснулась плеча юноши.

– Потерпи немного, дорогой гость.

– Поясни, – приказал Баиюл.

Доротея продолжала:

– В голове у него чёрный участок. На его месте должно быть воспоминание. Всего одно какое-то событие. Но кто-то настолько неумело вырвал его, что задел и соседние, потому многие воспоминания оказались повреждены.

– Это объясняет, почему Солнце многого не помнит, – сделал вывод Бьерн.

Баиюл кивнул, слушая дальше.

– В груди у него должен быть свет. А там непроглядный мрак. Потому что жизненную энергию что-то блокирует.

– Влияние Мацерии? – спросил Всеотец, вспоминая предположение Климин.

Как известно, жизненная энергия бессмертных настолько велика, что, ютясь в таком маленьком сосуде, как сердце, она постоянно пребывает в непрерывном движении. Тысячи маленьких частиц отталкиваются друг от друга и порождают новые частицы. У смертных же эта энергия выглядит и ведёт себя иначе: её не так много, и структура вязкая, тягучая, словно смола. При рождении она медленно и аккуратно обволакивает сердечный сосуд, замирая на долгие годы. И лишь когда приходит время человеку уйти на покой, энергия застывает, становясь похожей на высохшую глину. Тогда сердце каменеет вместе с ней и прекращает биться. То же самое происходит и вследствие болезней или других неестественных смертей.

– Нет. Тогда энергия, постоянно пребывающая в движении в его сердце, как у всех нерукотворных, просто замедлилась бы, но точно не остановилась. А там совсем нет движения, – со знанием дела и абсолютной уверенностью объяснила Доротея.