Как стая волков, воры начали брать меня в кольцо. Насколько можно было разглядеть, все матерые, всем за тридцать, некоторые, наверное, имеют не одну ходку – опасные товарищи, а не какая-то шпана приподъездная.
Ощерившись, мужик с ножом поманил меня к себе, поиграл лезвием. Я попятился, не давая себя окружить. Что же делать? Так, стоп. Не паниковать! Мысли были четкими и… громкими, что ли.
Саня, можешь ли ты убежать? Нет, догонят. Можешь победить четверых? Тоже нет. Значит, Саня, либо ты «лучший в мире», либо труп. Думай быстрее.
Трупом я точно быть не хочу.
«Хочу стать лучшим в мире уличным бойцом», – решил я и ощутил, как по телу прокатилась горячая волна, время будто стало тягучим, как мед.
Первым атаковал вор с ножом. Я схватил его за руку, резко развернул, прикрываясь им от мужика с арматурой. А дальше тело действовало само.
Удар по вытянутой руке – локтем сверху, коленом снизу. Хрустнули кости. Схватившись за изувеченную руку, нападающий завопил, роняя нож.
Уловив движение за спиной, я ушел с линии атаки в сторону – подкравшийся сзади противник вместо меня ударил арматурой сугроб.
Поднырнуть под замахнувшегося противника слева. Отвесить ему апперкот в челюсть. Клацнули зубы. Башка запрокинулась. Он начал заваливаться назад, махая руками и стараясь удержаться за воздух. Вот тебе ускорение – я ударил его прямым в нос. Есть! Этот не боец. Минус два.
Оставшиеся двое поняли, что я опасен, и наступали единым фронтом, плечом к плечу, тыкали в меня арматурой, будто прощупывая.
Атаковали они стремительно. Тот, что справа, поддел снег сапогом и швырнул мне в лицо, но я повернулся боком, и им не удалось меня ослепить. Отшатнулся от прута. Схватил бьющего за запястье, сдавил его – пальцы разжались, и арматурина выпала. Следующий удар – толчок в затылок ладонью и встречный коленом в лицо. Хрясь!
Четвертый их товарищ пятился, выставив перед собой дрын, как крест перед Вием.
– Отвали, падаль! – крикнул он. Его подельник скрывался в тени, где били женщину, и отступающий заорал ему: – Руся, твою мать! Этот черт махаться умеет!
Движение в черноте. Очертания силуэта. Выпростанная вперед рука…
Не умом, чутьем я определил, что у него пистолет, и рыбкой нырнул за сугроб. Грохнул выстрел, еще один. «Если ты слышишь выстрел, значит, эта пуля не твоя».
Я заозирался в поисках убежища, ведь от пули меня никакая реакция не спасет. Ничего, только сугробы.
– Подох? – спросил стрелок, которого звали Русей.
– Хрен знает, – отозвался мужик с арматурой. – Не видно ни хрена!
Хруп-хруп-хруп – прохрустел снег под ногами чуть в стороне. Я лежал неподвижно.
– Так глянь.
– Сука, долбанулся? Валить надо, пока менты не…
Воцарилась напряженная тишина, лишь скулил вор со сломанной рукой, а потом вдруг – всхлип, удар, выстрел. Глухой звук падения – как мешок картошки уронили.
Я выглянул из-за сугроба. Два силуэта сцепились друг с другом. Вор с арматурой бежал на помощь подельнику. А я рванул спасать неизвестного, выбившего пистолет из рук моего несостоявшегося убийцы.
Подхватил обломок пеноблока. Метнул в замахнувшегося вора – попал в голову. Не вырубил его. Но нескольких секунд хватило, чтобы подбежать к дерущимся и отправить в нокаут последнего со словами:
– Третий лишний.
Остался стрелок, связанный боем с… женщиной. Даже скорее девушкой с распухшим и окровавленным лицом. Как неплохой борец, она обхватила его ногами и закрылась, а он тщетно пытался расковырять защиту. Вытащив пистолет из снега, я долбанул рукоятью его по затылку – крякнув, он повалился на девушку в красном пуховике.
