Нерусские русские. История служения России. Иноземные представители семьи Романовых - страница 6

При Борисе Годунове (правил в 1598–1605 гг.) слобода возродилась, затем снова была сожжена и вторично возродилась уже в царствование первого царя из династии Романовых Михаила Федоровича (1613–1645).

При этом царе и его сыне (отце Петра I) население Кукуя значительно увеличилось за счет не только торговцев, но и иностранных специалистов, среди последних преобладали военные. Еще в 1630 году, в период подготовки очередной войны с Польшей, преимущественно из иностранных наемников было сформировано два полка «иноземного строя», экипированные и обученные по европейским лекалам.

Эти соединения продемонстрировали высокую боеспособность, и на протяжении последующих пяти десятилетий в «полки иноземного строя» постепенно переформировывались другие соединения, укомплектовывавшиеся в том числе российскими дворянами и казаками. Более того, мужское население целых деревень, находившихся в государственной собственности, поголовно записывалось в рейтары, драгуны или гусары.

В ходе начавшейся в 1654 году войны с Польшей в полки иноземного строя набрали не менее 100 тысяч человек, из которых на службе к 1663 году находилось 50–60 тысяч человек в 55 солдатских полках. В мирное время численность полков иноземного строя сократилась, затем снова выросла в период войны с Турцией[7].

В 1681 году в русской армии имелось 33 солдатских (61 тыс. чел.) и 25 драгунских и рейтарских (29 тыс. чел.), что вместе с гусарскими поселенными полками составляло более половины всего русского войска.

Эта огромная сила могла успешно противостоять ненадежным стрелецким полкам и вполне естественно, что именно полки иноземного строя стали той основой, на которой Петр I вскоре приступил к созданию регулярной русской армии, комплектовавшейся системой рекрутских наборов.

Командные должности в полках «иноземного строя» в значительной степени занимали именно иностранные профессионалы, чуждые русской аристократии и ориентирующиеся на волю монарха, образец такого профессионала – Патрик Гордон (1635–1699), ставший главным исполнителем военной реформы.

Естественно, что после стрелецких бунтов, пытаясь найти надежную вооруженную опору престола, Петр I искал поддержки именно среди иностранных офицеров, карьеры которых, в свою очередь, зависели от его личного расположения.

С ними царь и общался во время своих посещений Немецкой слободы, хотя, разумеется, эти визиты объяснялись не одними только политическими расчетами.

Жизнь на Кукуе сильно отличалась от жестко регламентированной жизни царского двора, с правилами которого Петр I был вынужден до поры до времени считаться. Здесь он мог познакомиться с совершенно иным, достаточно привлекательным и менее официозным образом жизни, испытать приятные приключения (вроде романа с Анной Монс) и устроить веселую гулянку.

А. Монс

Бурлящая в молодом царе энергия выплескивалась в шалости – вроде устройства «Всешутейшего, Всепьянейшего и Сумасброднейшего собора» с введением должности «патриарха Московского, Кокуйского и всея Яузы». Однако распространяемый недоброжелателями вывод о том, что подобные шалости свидетельствовали об отсутствии у Петра I патриотизма, неприязни к православию и тайной приверженности к лютеранству, является сильно преувеличенным. Отношение царя к вере предков сходно с простонародным, что объясняется пробелами в его образовании. Он слабо разбирался в догматах и не испытывал особого почтения к конкретным представителям церковной иерархии, многие из которых также не блистали интеллектом и нравственными добродетелями, но при этом не мыслил себя вне православия, являвшегося основой и духовной скрепой его мировоззрения