Смотреть на такое превращение было больно. Ощущать — обидно. А думать, как я дошел до подобной жизни, позорно.
Пока домой доехал, сто раз успел проклясть себя за то, что связался с Кравцовыми. Чуял ведь заранее, что не нужно мне это.
Едва переступив порог квартиры, сразу же послал секретарше письмо, чтобы утром гнала эту Валентину лесом.
«Что бы ни предлагали, на хер!» — для пущей убедительности завершил я ценное указание.
Ужин еле впихнул в себя. Уснул только в три ночи. Не знал, на какой бок лечь, чтобы отмороженного не потревожить.
А утром на работе... стоило влить в себя литр кофе, проораться на подчиненных, как снова переклинило.
Будто знала, что секретарша пошлет, Кравцова позвонила мне напрямую. Вопила что-то на женском истерическом про «свою несчастную девочку» и про «как вы так могли».
Херню какую-то несла, да еще и костерила, словно вчера это не мне инвалидность светила, а ее глазастому презенту.
Ныла снова о судьбе своего мужа. Нереально было разобрать смысл без переводчика.
Икала. Всхлипывала.
Так и нарывалась.
Но когда в конце уже спокойным голосом спросила: «Ну, так вы поможете?» — вместо того чтобы отказать, я вполне осознанно и четко рявкнул:
— Да!
***
Женя
Правду говорят, что в экстремальной ситуации тело, особенно женское, способно на чудо.
Что такое бег с препятствиями, я знала только теоретически — видела по телевизору. Но жизнь заставила — и понеслась сама! Петляя между рабочими столами, натягивая второпях брюки и застегивая пуговицы рубашки.
Бежала с такой скоростью, как ни в институте, ни в школе не бегала! Хоть в олимпийскую сборную заявку подавай!
В лифт я влетела почти нормальным человеком. Остались лишь каша в голове и непривычная сырость в трусах, а еще руки тряслись, как у алкоголика наутро после попойки.
Телефон дважды чуть на пол не уронила, пока доставала из сумочки. А потом еще раз — когда набирала номер Вали.
Судя по быстрому ответу, подруга ждала моего звонка.
— Ну как, он согласился?! — взволнованно крикнула она.
— Он... Он... — Я все еще не отдышалась, так что говорить было сложно. — Этот твой Бояринов... Этот адвокат... Он на меня так набросился... Еле ноги унесла.
Про насилие я, конечно, приврала. Собственные позорные стоны до сих пор, будто эхо, гремели в ушах. Но я не готова была делиться некоторыми деталями своего морального падения. Даже с Валей!
— Ээ... а ты случайно кабинетом не ошиблась? Может, это кто-то из подчиненных тебя встретил и не так понял? — В голосе подруги послышалась настороженность.
— Нет здесь никаких подчиненных. — Радуясь тому, что в лифте больше никого, я съехала по холодной панели вниз и обхватила колени свободной рукой. — Эти юристы, похоже, единственные люди в стране, которые соблюдают Трудовой кодекс. У них только босс перерабат-тывает...
На последнем слове я нервно икнула. А в голове вспыхнул образ адвоката с широкой грудью, мускулистыми руками и еще одной выдающейся запчастью, которая так и рвалась поработать. Распухла от потребности в трудовом подвиге!
— Валь, только честно, что ты ему сказала? Как вообще преподнесла мой визит?
— Да я, собственно, ничего такого и не говорила. Секретарше сообщила, что ногу сломала и вместо меня придет другой человек. — Подруга откашлялась. — Ну, чтобы тебя из офиса не выперли. Мало ли какие у них там правила!
— И никаких презентов не обещала? Или чего-то подобного? — Я закусила губу.
