– Да, заметил, так еще Бердяев говорил, – Роман решил показать себя эрудированным интеллектуалом.
– Это хорошо, я имею в виду то, что вы нормальной ориентации. Так надоели эти пидормены. Открою вам тайну, они же нас считают ненормальными, но это еще полбеды, они учат нас всему. Как есть, пить, одеваться и даже как совокупляться. Почему-то решили, что вкус у них есть.
– Они просто навязывают его людям, используя широкую пропаганду, – добавил Роман. Тема была близка, кроме того, наличие общего объекта ненависти и презрения всегда сплачивает очень разных людей. И здесь эта аксиома сработала.
– Чтобы подозвать официанта, нужно задуть свечу, он подходит, зажигает ее и принимает заказ, – пояснил Куравлев. – Будьте любезны, погасите огонек, закажем себе радости граммов так по сто или сто пятьдесят.
Куравлев поднял ликерный стакан и допил содержимое, тем самым давая понять, что они теперь оба находятся в одинаковом положении.
Роман взял лежавший на столе свечкотушитель и погасил лампу.
Стоит сказать о ней пару слов. Лампа имела вид карандаша, попросту говоря, была фаллической формы. Как хотите. Граненый, вертикально поставленный карандаш довольно хорошо освещал стол и сидящих за ним людей. Поэтому после того, как погас этот микромаяк, вокруг воцарился интимный полумрак, ночное небо сделалось ярче, а море светлее.
Захотелось помолчать. Роман вспомнил женщину из ресторана. Стопроцентный вариант для развлечений, в том плане, что, скорее всего, не придется долго уговаривать. Он ненароком вспомнил недавнюю поездку в Сочи, где целую неделю добивался интимных отношений с вышедшей в тираж фигуристкой. Был романтиком, читал стихи, философствовал. Бил интеллектуальные рекорды, внимательно выслушивал сопли, целовал руки, признавался, о ужас, в любви, и это не считая материальных и моральных затрат. И все для того, чтобы, добравшись до трусов прекрасной дамы, услышать: «Я так не могу, ты такой хороший, ты мне как друг, а с друзьями я это не делаю, и вообще, еще не зажила на сердце рана», – и так далее и тому подобное. Зачем они это делают? Набивают себе цену? Или хотят сохранить приемлемое количество любовников? Неизвестно. А в этот раз времени нет. А расслабиться надо, и желательно, чтобы тебя хотели и добивались, страдали и бегали за тобой.
Незаметно подошел официант. Куравлев тихо сделал заказ. Как всегда в южных странах, это требовало много слов и жестов, тем не менее он справился, поскольку свободно владел языком здешнего немногочисленного народа.
– Сейчас все будет, можем продолжать беседу, – Куравлев довольно улыбнулся.
– Я вижу, вы знаете местный язык, – с уважением сказал Роман.
– Да, я часто бываю здесь. Первый раз лет двадцать назад приехал сюда и сразу влюбился в эту страну. Гордый и в то же время дружелюбный народ. Держатся так, словно у каждого нефтевышка, но ключи к ним подобрать довольно просто.
– Интересно, как же? – полюбопытствовал Роман.
– Гордость – первый грех, – начал со знанием дела объяснять Александр Евграфович, – она примитивна. Как и те, кто ее испытывает. Обычно за этим ничего нет, а раз так, то и придумывать ничего не надо. Просто дай им лишний раз погордиться собой – и все. Смысла нет спорить, восторгайся и властвуй.
Подошел официант, принес на подносе сосуд, похожий на колбу из кабинета химии, и два тонких стакана. Все ловко переставил на стол, хотел уже налить из колбы в пробирки, но Куравлев его остановил:
