Они отошли не слишком далеко. Всего-то на пару десятков шагов. Но больше и ни к чему. Если говорить, не повышая тона, никто и не услышит. К тому же шума хватает. Кто-то кричит, другие долбят киркой, кувалдой или комлем. Словом, грохот стоит изрядный, так что расслышать разговор, даже прислушиваясь, с такого расстояния просто нереально.
– Времени у меня нет, – прихлопывая очередного комара, впившегося в его шею, произнес неизвестный. – Поэтому говорить буду кратко и прямо. Ты на волю хочешь?
– О как. Никак помилование вытребовать можешь? – даже не спрашивая, а скорее подначивая гостя, произнес Крапива.
– Могу помочь соскочить отсюда.
– А с чего это ты взял, мил человек, что я хочу уходить в побег?
– А ты расскажи мне, как тебе тут нравится. Я же наивный, сразу тебе поверю.
– Вот и я тебе верю, аж спасу нет, как верю. Вот прямо держите меня, не то прямо сейчас соскочу. Вот как есть, голый, босой и голодный побегу в Петроград.
Крапива одарил незнакомца презрительной улыбкой и, отвернувшись, хотел уйти. Ну а о чем еще можно разговаривать с этим придурком? Вот так заявиться и предложить организовать побег. Ни с того ни с сего. Правда, и не похоже, чтобы он нуждался в премии, выписываемой каторжным конвойным и надзирателям. По его виду она для него уж больно скромная.
– Крапива, стой! – Голос незнакомца звучал твердо, если не сказать повелительно.
– Ты обороты-то сбавь, – полуобернувшись, бросил через плечо Иван. – Не то две сотни человек, и конвойные в том числе, станут клятвенно заверять следователя в том, что ты сам споткнулся и упал на перо. Эдак раз пятнадцать. Уяснил?
– Это вряд ли, – покачав головой, спокойно возразил мужчина. – Как сомнительно и то, что кто-то привлечет к ответу меня, если тебе прямо сейчас вышибут мозги. Дело-то для этих мест привычное.
– Это ты местных казачков не знаешь. Они нынче жуть как лютуют. Им же за каждую такую выходку пистон вставляют, – все же оборачиваясь полностью и невольно озирая окрестности в поисках незримого стрелка, возразил Крапива.
– Возможно. Да только они станут искать инородцев или японцев. Ну в крайнем случае – такие же каторжные рожи, как у тебя. А не приличных людей из столицы, приехавших в эти благословенные места на охоту.
– Даже так? – вздернул бровь Иван.
– А ты думал, что самый умный?
– Ну и откуда ты такой взялся? – вновь возвращаясь к диалогу, спросил Крапива.
– Я же сказал – из Петрограда, – пожал плечами неизвестный.
– А я-то тебе зачем понадобился?
– Есть человечек, который наступил на мозоль серьезным людям. Мы помогаем тебе и твоим людям уйти в побег. Взамен вы убираете неугодного нам человека. Причем вместе с семьей и его компаньоном.
– А ты часом меня ни с кем не перепутал, уважаемый? Я ить за наем душегубством не пробавляюсь.
– Ну хорошо хоть агнцем невинным не выставляешься. А то знаешь, как бывает? На человеке пробу негде ставить, а он из себя святого корчит.
– Что было, от того не открещиваюсь. По-разному случалось. Но не за наем.
– Ну-у, этого человечка ты и так с радостью приголубишь. Иль, думаешь, я зря именно на тебя вышел?
– И кто же это?
– Пастухов Петр Викторович. Ты его все больше знаешь по кличке.
– Уж не про Купца ли ты говоришь? – расправляя плечи, скорее выплюнул, чем произнес Крапива.
– И про его жену.
– Твоя правда. И купца, и лярву его я кончу с удовольствием. Хм. Нет. Ее сначала отдам своим парням. И Студню в первую голову. Она в него три свинцовых гостинца вогнала. И за этих двоих мне платить не надо.
