– Сейчас вы познакомитесь ещё с двумя помещениями, товарищ прапорщик: с моим кабинетом и гаупвахтой! За мной! Пропустите!
В кабинете он вырубился на Дарью из-за её истерики. И заявил, что доклада о том, что она здорова и боеспособна не было, что все эти вопросы решает лечащий врач, а не командир части, который вынужден тратить на её истерики время.
– Так это не из-за брата? – изменившимся голосом спросила Антипова.
– Нет. – хмуро ответил Сергей.
– Меня достали эти девицы! Да, мы лопухнулись, и я не успела воспользоваться оружием, и подставилась, как… За что и получила, по полной. Больше этого не повторится, товарищ подполковник. Но, я принимала присягу и такой же боец, как и все. Я здорова, и не надо меня жалеть. Прошу разрешения приступить к своим обязанностям.
– Обязанностей у Вас, пока, нет. Вы находитесь на секретной базе, выход с её территории запрещён всем, кроме нескольких человек. Чем занимались до войны?
– Шифровальщик секретного отдела.
– Вакантных должностей нет. Дайте мне некоторое время, я найду Вам обязанности. А пока, можете получить форму и переодеться. Займитесь этим, товарищ старший прапорщик.
– Спасибо! Разрешите идти?
– Я провожу, Вас не пропустят!
А спустя несколько дней улыбающийся «Кулибин» доложил, что составление карточек закончено.
– Тащ полковник, здесь 854 цели. Вроде ничего не забыл! – и он положил на стол две стопки перфокарт. – Эта наша, это – Народной. Вот карта, синим обведены цели 22-й, оранжевым –цели 139-й, и красным – наши.
– Стратег, мать твою! Помирать собрался, что ли? Отставить! Девять ракет из расписания долой! Не учёл ты ракет Великобритании и Франции. А их надо учитывать. – сказал Сергей.
– Так что, ещё и по ним стрелять?
– Ни в коем случае! Но погрозить пальчиком – надо обязательно! А ты чем будешь грозить, коли всё выпустишь? И продолжать искать код к последней ракете в Народной! Иди, дай покумекать!
– Есть!
– Ну что, Палыч? Надо отправлять борт в Народную. Зови Захарова и Кудрявцева!
Зарявкал «Каштан», вызывая к командиру техника и пилота вертолёта. Оба вошли и доложились.
– Готов, Славик?
– Готовы! Штурманом пойдёт Захаров, иначе назад не вылететь.
– Ну, лететь, скорее всего, не придётся.
– Придётся или не придется, не знаю, но иметь такую возможность необходимо.
– Ладно, не принципиально. Когда?
– В большое окно, ночью.
– А, сядешь?
– Подсветить надо будет. Один раз на подходе поморгать, затем при посадке включить освещение на площадке. Рацию использовать нельзя, поэтому только на условных сигналах.
– До окна три часа! По готовности взлёт.
Связались с Народной, передали им информацию. Снаряжали мужиков по полной, на случай, если собьют.
– Всё, окно! Навались! – вытолкали вертолёт из ангара, присоединили к питанию, завыл вспомогач, Захаров отсоединил питание, и залез в кабину, прогрели двигатели, вертолёт завис над площадкой, чуть наклонил нос и ушёл в непроглядную тьму. Сергей стоял на площадке, придерживая берет рукой, другой рукой помахал в след вертолёту. Сплюнул через левое плечо, пожелав им удачи. Спустился на КП и сел напротив радиостанции. Через час раздался один щелчок: всё в порядке.
– Заход там сложный! – сказал Михайлов.
– Не каркай! Славка – лётчик от бога. Если будет сложно сесть, то я дал команду сесть поближе и добираться одиннадцатым маршрутом.
Ещё через час раздались три щелчка.
– Народная! Дай подсветку! Поморгай! – тут же раздались два щелчка от Вячеслава! – Выключай, он вас видит!
