– Ерунда. Они же – стрейч. Сядут по любой фигуре. – И добавила совсем тихо. – Извини, я вовсе не хотела тебя обидеть.
– Чего там! – Встрепенулась Галка. – Это ты меня прости. Болтаю, сама не знаю, что.
На выходе Алик, уже без рыжей девицы, о чём-то ворковал с администраторшей. Та бросала на него томные взгляды.
– Уже уходите? – Осведомился он. – Что так скоро?
– К сожалению, – холодно улыбнулась Алёна, – я ожидала от этого клуба несколько большего.
– Я тоже. – Обронила Галка.
– Я позвоню! – Крикнул вслед Алик.
Галка обернулась, надменно повела чёрными бровями:
– Это вы мне?
И, пренебрежительно вздёрнув подбородок, усмехнулась.
– Галь, ты чё? – Удивленно захлопав глазами, озадаченно протянул Алик, но его вопрос повис в воздухе по ту сторону захлопнувшейся за Галкиной спиной стеклянной двери.
– Отлично выглядишь. – Не без зависти отметила Галка, разглядывая Вероникин наряд: чёрное короткое полупальто, облегающие брючки, модные ботиночки в тон приглушённо– бордовой сумке. Вроде, по отдельности – ничего особенного, а всё вместе – стильный ансамбль, по-французски элегантно-небрежный.
– Спасибо. – Улыбнулась Вероника.
Алёна согласно кивнула, но в глубине души ощутила неприятный укол. Серенькая мышка, одна из самых неприметных студенток курса, Верка смотрелась теперь настоящей леди, бесконечно обаятельной, уверенной в себе и завтрашнем дне, а от неё, былой хохотушки и заводилы, души вечеринок, любительницы танцев до упаду, осталась лишь бледная тень. Куда всё подевалось? Как-то растерялось, померкло, поугасло под грузом бытовых проблем – неизменных спутников семейной жизни… Галка права: она стала обыкновенной занудой. Средней статистической. Алёна подавила лёгкий вздох. Ей уже не хотелось ни кафе, ни кофе. Ни даже книги в глянцевой обложке. Хотелось попасть домой, залезть в тёплый душ с гидромассажем и остаться наедине со своими мыслями. Тем временем Вероника достала из кармана пальто автомобильные ключи, нажала на кнопку и красный «Гольф» пиликнул в ответ.
– Ты и машину водишь?! – Раскрыла рот Галка. – Ну, даёшь! Красивая какая!
Она резво обежала авто, подёргала за ручки, постучала по колёсам, запрыгнула на заднее сиденье и, удобно устроившись, констатировала.
– Классная тачка. Алён, чё Самсонов тебе такую не подарит? Ты его потряси хорошенько.
Алёна промолчала, чтобы не сказать очередную грубость. Иногда простота подруги здорово раздражала. Алёна вовсе не собиралась объяснять отношение Валерки к женщинам за рулём вообще, и к жене, в частности. Обидное, в сущности, отношение: типичное проявление мужского шовинизма. Возможно, была в том доля её вины. Честно заработав права, Алёна сделала робкую попытку проявить водительское мастерство на недавно приобретённом мужнином «глазастом». Но рядом с сидевшим на соседнем сиденье Валеркой она чувствовала себя маленькой девочкой, примеряющей мамины туфли. Валерка оказался куда более придирчивым, нежели все инструктора вместе взятые. Он постоянно критиковал каждое её движение, и Алёна кожей ощущала исходившую от мужа волну недовольства. К тому же после учебной «девятки» Валеркин «Мерс» казался ей огромным, как Титаник, и в глубине души Алёна с ужасом ожидала неминуемого конца. После нескольких выездов, порядком потрепав нервы и разругавшись с супругом в пух и прах, она решила прекратить мучения. «Рулившие» мамашки из Димкиного класса со смехом объяснили Алёне, что машина для мужчины – вторая жена и любые посягательства на неё чреваты. Лучше потребовать плохонькую, но свою. Но и идея покупки авто для Алёны не очень понравилась Валерке. Сославшись на отсутствие средств, он неопределённо пообещал «как только, так сразу». Но деньги всегда требовались на что-то более необходимое: ремонт, мебель для новой квартиры, летний отдых, новую партию одежды и обуви для подросшего сына… В конце концов, эта тема забылась сама собой, и Алёна по-прежнему пользовалась общественным транспортом или услугами «бомбил», нередко водившими чуть лучше Алёны. И тогда поездка к матери превращалась в игру «доеду – не доеду».
